лишен удовольствия видеть воочию смущение коллеги. — Думаю, накрылись батарейки. Кстати, знаешь, какие трюки она умеет в невесомости отчебучивать? Я тебе сейчас расскажу! Хотя, конечно, лучше показать. Сейчас включу видеорежим.
— Сикорский! — страдальчески взвыла второй лейтенант Кин. — Ты болван! Оставь меня в покое!
— Ну, хорошо, о, мудрейшая, если ты настаиваешь, когда я вернусь, непременно оставлю тебя в своем покое. Навсегда. Но сейчас, понимаешь, мне непременно нужны батарейки.
— Все, — в голосе диспетчера звучал холодный официоз, — шлюп «Джеймс Хоукинс», отключаю связь.
— Куда отключаю, с ума сошла?! — возмущенный штурман чуть не сшиб чашку на пол. — Мне нужны батареи для камер наблюдения на ту старую посудину, ключи от которой ты столь любезно нам подкинула. Если, конечно, в Эндимион-сити желают получать свежие картинки современного Земного ландшафтного дизайна. Потому как тестовые программы говорят, что оборудование способно работать штатно, но уже лет этак сорок очень хочет кушать.
— Я передам, немедленно передам, — заверила смущенная Кэйтлин.
— Передам-дам-дам! Передам-дам-дам, — насмешливо замурлыкал Тадеуш. — В общем, ладно, метеор, насквозь пронзивший мое исстрадавшееся сердце. Все ценное я сообщил. Оставляем вам, Эндимион-сити, свежевымытую посудину — и вперед! Перехватывай управление на свой пульт. В свободное от работы время можешь погонять на этой допотопной, прости за каламбур, лохани вокруг шарика, поупражняться в исполнении фигур высшего пилотажа. — Его голос приобрел заговорщицкий тон: — Главное, отцу моему не говори, адмирал ругаться будет, — хохотнул штурман.
А я с твоим именем на устах, ну и Эдди, с каким-то невнятным бормотанием о дисциплине, отбываем к новым берегам! Земля давно заждалась своих блудных сыновей. Заметь, мой дивный целеуказатель, я сказал «блудных», а не «блудливых»!
Кэйт буквально задохнулась от восторга, нахлынувшего столь внезапно, что девушка сама не поняла, отчего вдруг. О том, что на Земле, вероятнее всего, по-прежнему существует разумная жизнь, она уже передала утром, выслушав обстоятельный доклад Эда, так отличающийся от вечных насмешек и скабрезных шуточек Сикорского. Ясное дело, с батарейками он, конечно, опять ее разыграл, но, впрочем, это было предсказуемо, как восход Земли над горизонтом. И все же она чувствовала непривычный радостный подъем. Быть может, оттого, что наконец-то состоится долгожданная встреча людей Земли и Лунного народа. И первыми на родную планету ступят ее друзья-однокурсники. Оказывается, приятно быть причастной к историческому событию!
И все же, все же что-то еще… Вот бы сейчас оказаться там, на шлюпе, и ступить на Землю вместе с этим несносным Сикорский! Ну, то есть, конечно, с Нолланом и Сикорски.
Глава 15
Селение было невелико. Оно прилепилось на плоской, наклонно срезанной вершине скалы, крутизна которой и сама по себе была неплохой защитой. Однако людям, которые поселились в этих местах, она не казалась достаточной, а потому вокруг селения была возведена настоящая стена — каменная насыпь, увенчанная частоколом.
Постепенно, когда ужас Того Дня начал отступать, жители селения занялись обустройством своего неказистого быта, и теперь вниз от вершины скалы спускались довольно широкие террасы, в свою очередь огражденные высокими деревянными изгородями.
Лешага и Лил, окруженные гордо шествующей Стаей, шли по главной и единственной улице, ведущей от ворот к площади в центре селения. От нее в разные стороны, подобно лучам, расходились утоптанные тропинки к добротным крепким домам. Вообще, насколько мог видеть ученик Старого Бирюка, все в этом селении делалось без спешки, без наплевательства — дескать, все равно завтра сдохнем, к чему стараться. Люди, построившие дома, разбившие террасы, возведшие крепостицу на голой вершине, похоже, хотели жить, как он однажды услышал в Трактире, по-человечески.
Тогда его позабавило это выражение. Как же иначе живут люди, кроме как по-человечески? Здесь он понял, что значили эти слова.
Местные жители, как все люди, охочие до зрелищ, вывалили из своих домов, чтобы поглазеть на старосту и его дочь. Они с опаской и невольным восхищением поглядывали на ее мужчину и перешептывались, что такой славный воин будет им хорошим подспорьем, и хорошо бы, обучил парней своим премудростям.
Леха оглядывался, всматривался в лица. В них совершенно не было ожидаемой вражды, скорее интерес, какой вызывает спящий хищник, желательно сытый и на другом берегу реки. Это было непривычно и настораживало.
На площади, должно быть, желая добавить встрече торжественности, в парадном облачении стоял отец Лилии. На груди его висело некое украшение, обтянутое выцветшей, некогда красной лентой, и медальон с чьим-то профилем. Наверно, знак его власти.
Лехе прежде доводилось видеть древние портреты, на которых неизвестные ему люди были увешаны подобными знаками. Должно быть, эти давно ушедшие в мир иной старцы некогда управляли многими землями. И впрямь, разве стали бы рисовать портрет личности, недостойной высочайшего почтения?
