«Если втиснуться в каменный провал, можно будет проскользнуть между притертых чуть ли не вплотную плит. А там обойти поверху и потребовать сдаться. Попробуют сунуться обратно — троих положу, дальше уж как получится».
Сохатый дождался, когда отзвучит следующая очередь, и, бросив в сторону рубаху, связанную узлом, стремглав шарахнулся к спасительной пещерке. Злые пули застучали у его ног, отлетавшая гранитная крошка царапала до крови. Одна свинцовая оса даже обожгла голень, но подросток, казалось, не заметил этого.
Резво прыгая, из стороны в сторону, как его учил Седой Ворон, он добежал до чуть заметного входа и с облегчением нырнул в непроглядную темень. Враги уже были совсем рядом. Он добрался до шкуродера, оглянулся. У самого края пещеры отчетливо вырисовывался силуэт одного из преследователей.
«Выстрелить или поберечь патроны?» — крутилось в голове.
Но в этот самый миг снаружи дробно ударил автомат. По звуку не такой, как были у этих. Свой, родной. А потом еще один, чужой, но стрелял он, слышно было, по преследователям. Крики боли сказали ему об этом. Сохатый радостно выдохнул и послал одну из трех оставшихся пуль в недруга, спешащего укрыться в пещере. Тот, не охнув, рухнул вниз. На какой-то миг все стихло, а затем снаружи послышался звонкий девичий крик:
— Эй, не стреляй! Это мы с Бирюком.
— Асима! — улыбнулся он.
— Это я его привела, — радостно продолжала хвастаться девчонка, которую они до недавнего времени, не сговариваясь, почитали младшей сестрой, пока не заметили, как та вдруг стала хорошеть с каждым днем. — И автомат в оружейке ему тоже я добыла! И себе по дороге нашла. — Она разве что не пританцовывала на месте от радости. — Говорила же: меня тоже надо учить! А Седой Ворон: отстань, отстань.
Сохатый направился к выходу из пещеры, не забывая на всякий случай держать под прицелом лежащее на полу тело.
— Как ты узнала, что я приду именно сюда? — удивился он, склоняясь над трупом и снимая с него драгоценную одежду с патронами. Асима лишь широко улыбнулась: лукавые глаза, ямочки на загорелых щеках. И ему отчего-то стало все равно, как это удалось бесстрашной сестренке. Спасибо, что удалось!
По возвращении на Заставу учитель поглядел на него сурово, точно и не дошел он за три дня из тех мест, куда они шли пять.
— Ты не справился, — жестко отрезал он. — Позволил застать себя врасплох, едва не погиб в перестрелке. Без их вмешательства наверняка бы погиб. К тому же потерял нож, а это совсем плохо.
— Но я все рассчитал. Подобрал бы его потом, и у меня было еще время в запасе.
— У мертвецов нет запаса времени, — покачал головой Седой Ворон. Потом, словно вспомнив что-то свое, добавил: — Одного стоило взять живьем.
Бирюк и Сохатый потупились, с тоскою убеждаясь, что учитель, как всегда, прав.
— Идем, — не обращая внимания на их понуренные головы, объявил тот. — Вам полагается доля трофеев. А потом — в путь.
Сохатый хотел было напомнить, что шел столько дней почти без передышки и голодал, как зимний волк, но наставнику, он знал, не было до этого дела.
— Нужно понять, что это за люди и откуда пришли.
— А можно я с вами?! — вмешалась в разговор крутившаяся неподалеку Асима. — Я ведь доказала, что могу быть воином!
— Ступай домой, — покачал головой Седой Ворон. — И береги очаг. Его тоже очень важно охранять.
Сикорский щелкнул раритетным тумблером, включая связь. Конечно, для этого вполне достаточно было приложить указательный палец к жидкокристаллическому экрану, однако ему нравился сам процесс: этот божественный щелчок, как сам он выражался, отделяющий бытие от небытия. Тумблер штурман раздобыл на старой развалюхе, которую год назад притащили с марсианской орбиты, и лично потратил час свободного времени, чтобы перемонтировать схему и установить земную штуковину, настоящий древний артефакт, вместо «новомодных прибамбасов».
— Эндимион-сити, шлюп «Джеймс Хоукинс» срочно нуждается в помощи.
— Я — База, слушаю тебя. Что случилось? — послышался из динамиков встревоженный голос Кэйтлин.
— Непредвиденная ситуация! — в тон ей отозвался Джуниор. — Нужно срочно поменять батарейки!
— Какие еще батарейки?! — удивилась диспетчер.
— Ну, знаешь, это такие маленькие штучки, которые делают неживое условно живым.
— Ты можешь говорить серьезно? — сердито заворчал динамик. — Я знаю, что такое батарейки!
— О, уже прогресс! — веселился Тадеуш.
— Оставь свои дурацкие розыгрыши! Что вы хотите, чтобы вам прислали?
— Да понимаешь, наша стюардесса, кажется, захворала. — Голос его был полон трагизма, но довольная улыбка выдала бы потомка гордых шляхтичей с головой, если бы Кейт могла ее видеть. — Как-то грустно выглядит, стонет неубедительно, работает без должной самоотдачи, — впрочем, сам он тоже был
