Фаррел не мог понять, чего Асуре может быть неясно. И с какой стати она так бесится, нарушая субординацию.
– Побольше уважения, девочка, – негромко ответил он.
– Я уважительна настолько, насколько это позволяют обстоятельства! – Охотница почти выплюнула это ему в лицо.
– Что ты хочешь сказать?
Вопрос остался без ответа. Фаррела отвлекло сообщение Тага Иргана.
Наемники ждали развязки.
– Мы выдвигаемся. – Это была последняя реплика в коротком разговоре со штурмовиком.
– Так что? Они здесь? – спросила охотница.
Капитан ее проигнорировал, обращаясь к остальным.
– Итак, у нас намечается вечеринка, правда, без коктейлей. Я принимаю приглашение, значит, и вы со мной.
Джнахин быстро прошел мимо Асуры, дав понять, что разговор закончен. Она развернулась, от ее лица отхлынула кровь. Хибо потянулись вслед за капитаном, никто ничего не сказал, но охотница ощутила их неодобрение. Перед ними снова была чужачка, странная, просто обреченная всегда быть в стороне.
Они что, не понимают?
На несколько мгновений Асура задержалась, пытаясь успокоиться. А что насчет ее самой? Не слишком ли? С какой стати она, боец-одиночка, всегда ценившая независимость и предпочитающая не быть никому обязанной, вдруг ввязалась в этот спор? Те люди ей никто. Рано или поздно с ними все равно случилось бы что-то плохое. Такова жизнь. Времена никогда не бывают хорошими, и зло в конце концов находит твой адрес.
Что бы сказала Лам Лаа? Как поступила?
Асура отчаянно нуждалась в совете матери. А еще она хорошо помнила тот пожар, который уничтожил ее ферму на Лимее и забрал родителей. И все те дни скитания по лесу, когда ей, ребенку, приходилось выживать. И тех пришельцев…
Может, хибо и не способны были понять этих людей, но Асура понимала. Их мытарства только начинались. Если им удастся уйти от бандитов, что они будут делать? Планета большая, но чтобы преодолеть тысячи километров в поисках нового места, где нет войны, им понадобятся припасы, транспорт, силы, в конце концов. Так ли велики шансы у детей и стариков пережить долгий переход в неизвестность?
Асура могла остаться в «лагере», нарушив приказ, и таким образом выразить свой протест – не глупо ли? – но подумала, что у нее больше возможностей повлиять на исход событий на месте. Поэтому она пристроилась в хвосте небольшой колонны. Наемники были готовы к бою на случай западни, однако Асура опасалась, что Фаррел способен пойти куда дальше. В конце концов, он здесь хозяин, и даже Канни Офир не имеет на него влияния. Майору вообще ни до чего не было дела, она нянчилась с пленным и даже не тронулась с места, когда хибо ушли за своим капитаном.
Нет наемника, особенно из числа бывалых, который бы не запятнал себя убийством гражданских, пусть и невольным. Фаррел не походил на мародера, но кто знает? Его прошлое даже для бойцов-старожилов было покрыто тайной. Что Джнахин мог скрывать, какие «подвиги» он совершал в прошлом на других мирах, когда отрабатывал свои монеты?
Асуре было неприятно думать об этом, Джнахин в ее глазах до сих пор был личностью неординарной, достойной уважения, если не поклонения. Его харизма несомненна и авторитет тверже гранита.
Какое решение он примет в конечном итоге?
Это был отличный вопрос. Его Асура могла задать и себе. Сейчас она чувствовала, что готова переступить черту.
Таг остался на позиции у дерева. Ему было хорошо видно, что происходит. Увы, сцена для спектакля была узкая: в сущности, действующим лицам оставалось отыгрывать свои роли на лесной тропе. Никакого пространства для маневра, с обеих сторон кустарник и деревья. Если вспыхнет бой, хибо смогут двигаться лишь вперед или назад.
Впрочем, Ирган доверял своим инстинктам и знал, что до драки дело не дойдет. Джнахин не станет рисковать, а беженцы слишком напуганы видом вооруженных людей.
Таг видел лица фермеров. Он отводил глаза всякий раз, когда кто-то смотрел на него, хотя понимал, что это глупо. Матери уже убрали детей подальше. Инстинкт никуда не денешь.
– Что тут происходит? – Вопрос Фаррела был адресован Иргану.
– Пока ничего. Они только что пришли, обсуждают последние новости. Им досталось.
Капитан остановился, остальные рассредоточились позади него.
Джнахин, конечно, видел все. И кровь, и лохмотья, и сажу на лицах фермеров, и полные страха глаза. Он также слышал приглушенные голоса и детский плач. Маир, до того разговаривающий со своими соседями, резко развернулся и пошел в сторону капитана. Таг почти убедил себя, что проводник кинется на Фаррела с кулаками. Но Маир не стал этого делать, хотя решительности ему было явно не занимать. Он был в бешенстве, его голос срывался, как у человека, подошедшего к последней черте.
– А ты что тут делаешь? Пришел позлорадствовать, да? Ну? Тогда смотри! Смотри на них! Смешно? Смейся!
