собравшегося на Новой Голландии зверинца. На Жукера я возлагал большие надежды в свете предстоявших на Садовой раскопок.
Остальные зверолюди подтянулись к месту испытания своей волей… И кое-кто из них устроил небольшую демонстрацию возможностей в борьбе за вакантные места на борту ковчега – Волдырь оказался прав, в Хармонт, в потерянный Эдем, к молочным рекам и кисельным берегам рвались все нынешние обитатели Новой Голландии…
Впрочем, обо всем по порядку.
Испытание возможностей Жукера происходило на бывшей площадке для велотриала среди фигур, имитирующих лестницы, спуски, парапеты и поручни, – место показалось мне идеальным, вновь объявившихся на острове ловушек здесь не было.
Площадка находилась рядом с ближним краем Рыночной площади, практически перед Кузней. Когда-то в Новой Голландии строили парк развлечений, да так и не успели окончательно достроить, но эта утеха велосипедистов-экстремалов успела появиться на свет и пережила все последующие метаморфозы острова. Монолитные бетонные конструкции проще было оставить на месте, чем возиться с их разрушением.
…За то время, что мы не виделись, Жукер подрос и в то же время словно бы помолодел: панцирь новенький, как из магазина, – ни потертостей, ни мелких повреждений хитина…
Перелинял, понятное дело. Растет наш Жукер очень быстро, но короткими периодами после очередной линьки, пока не затвердело хитиновое покрытие. К настоящему моменту Жукер вымахал примерно… ну… с крупную морскую черепаху, наверное. Сравнение наиболее корректное, учитывая форму тела и тот факт, что передвигаться в вертикальном положении он не умеет (что ходит на четвереньках, сказать тоже нельзя: конечностей у Жукера шесть).
Главное аномальное свойство этого мутанта состоит в том, что он меняет вязкость среды перед собой. Меняет настолько, что грунт, каким бы окаменевшим и слежавшимся он ни был, размягчается, приобретает свойство, именуемое сверхтекучестью, – то самое свойство, из-за которого гибнут люди в зыбучих песках.
Жукер в образовавшейся его трудами сверхтекучей почве не гибнет, не тонет… Он в ней перемещается, как подводная лодка. Вернее, в нашем случае – подземная. Грунт за ним смыкается, сверхтекучесть теряет, но прежним спрессованным монолитом быть перестает…
Внутреннего скелета этот гибрид человека и жука-скарабея не имеет: все тело покрыто твердыми щитками-пластинками, которые, собственно, и генерируют уникальное виброполе, размягчающее любую сыпучую породу. Кроме того, наружный скелет защищает Жукера от давления почвы на глубине.
Органы его чувств тоже соответствуют аналогичным органам жуков и кузнечиков… И при всем при этом в глубине головогруди скрыт сложный и развитый мозг, сравнимый по возможностям с человеческим, а не то примитивнейшее устройство из трех сросшихся ганглиев, что мы называем мозгом у насекомых.
Меня сейчас интересовало главное: насколько талант Жукера применим для прохождения сквозь твердые покрытия? Что сквозь базальт и гранит ему не пробиться, и без того понятно. А вот насколько ему окажутся «по зубам» асфальт и бетон? Без эксперимента не ответить…
Отдавал команды Жукеру в ходе эксперимента Сэмми «Волдырь» Хогбенс. Нашу речь насекомообразное существо слышит плохо, ушей в нашем понимании у него нет, зато он очень хорошо воспринимает вибрации всей поверхностью тела. Обычно делу помогает небольшая коробочка, крепящаяся к панцирю и преобразовывающая нашу речь в нечто, более понятное Жукеру. Но для подземного эксперимента коробочку пришлось снять…
– С асфальта начнем или с бетона? – спрашивает Сэмми.
– С асфальта, – отвечаю я, не раздумывая.
Умение проходить сквозь бетон может очень пригодиться позже, когда и если мы доберемся до филиала «Клиники Св. Духа», но туда не попасть без «попрыгунчиков», укрытых под многослойным асфальтом Садовой.
Волдырь отдает команду – не знаю уж, колебаниями своего «сонара» или ментально. Жукер медленно вползает на заасфальтированный участок площадки. Он вообще медлительный, основательный, спокойный, особенно в такие прохладные дни, как сегодня: терморегуляции не имеет, и температура тела соответствует температуре окружающей среды.
Не знаю уж, как другие зверолюди сумели подбить на побег этого покрытого хитином флегматика… В отличие от прочих вольной жизни он не знал никогда и сожалеть соответственно о ней не мог. Он угодил под крыло ЦАЯ не то что сразу после рождения – после первого УЗИ, сделанного его беременной матери. Кстати, свой день рождения Жукер с полным на то основанием может праздновать дважды в году: поначалу на свет появился овоид – нечто вроде огромного яйца без скорлупы, с мягкой кожистой поверхностью. В нем, в овоиде, Жукер прошел личиночную стадию развития и лишь затем еще раз родился, уже в нынешнем своем облике.
– Начали! – командую я, Сэмми команду ретранслирует.
Поначалу кажется, что ничего не происходит, что асфальтовое покрытие остается монолитным и все-таки придется смотаться за Периметр и раздобыть там оборудование для раскопок…
Но так лишь кажется. Вскоре становится видно: асфальт перед жвалами и передними конечностями оборачивается чем-то рассыпчатым порошкообразным, и исполинский скарабей начинает медленно и наклонно туда погружаться…
Причем процесс чем дальше, тем больше ускоряется. Похоже, Жукеру удалось опытным путем подобрать параметры вибрации, лучше разрушающие
