То был условный сигнал для Нага: возвращайся из охранения. Слух у него так себе, ничем не отличается от слуха среднестатистического человека. Зато самые слабые колебания почвы он способен воспринимать всем телом на огромных расстояниях.
Долго ждать не пришлось – Наг передвигается на манер питона, быстро скользящего сквозь джунгли, и на коротких дистанциях легко обгоняет бегущего человека. Но не стайер, быстро выдыхается и сбавляет темп, такой уж у него обмен веществ, никак не подходящий для марафонца.
– Я ш-ш-ш-што-то ш-ш-ш-лыш-шал, – доложил Наг, подползая. – Х-х-хто-то ш-ш-шюда ш-ш-ш-шел… Не ш моей ш-ш-ш-штороны.
– Наши возвращаются, – беспечно отмахнулся я; и в самом деле, пора бы уж отцу с Тигренком возвратиться. – Забирайся на ковчег.
Бросил последний взгляд на опустевший лагерь и решил сделать Зайке-Муре выговор – невдалеке от костра лежала позабытая фляга. Поднял ее и…
Грохнул выстрел. Фляга дернулась в руке. В ее боках появилось по отверстию, на землю полились две тонкие струйки. Не знаю уж зачем, машинально, я определил калибр пули: наш 5,45 или натовский 5,56…
– Вот так и стой, Пэн, не дергайся, – прозвучал довольный голос. – И к трещотке на своем поясе не тянись. Тогда разойдемся полюбовно. После того как мы заберем зверюшек, разумеется.
Голос оказался знакомым… Принесла же нелегкая… Надо было внимательнее прислушаться к словам Нага, а я протормозил, идиот.
Их оказалось пятеро… А должно было быть шестеро, они всегда работали вшестером. Хотя состав время от времени менялся, общая численность бригады всегда оставалась неизменной. Их так и называли: «шестеркой звероловов», иногда просто «звероловами», иногда «шестерками». На «звероловов» они откликались с гордостью, а за «шестерок» могли нехило назвездюлять, ребята в бригаде собрались отмороженные по самые уши, а других на такую работу поди найди.
Они работали по контракту на Виварий, отлавливая в Зоне наших беглецов и раздобывая редкие образцы здешней псевдофауны. Что не мешало им сотрудничать с НИИ им. Менеладзе, выполняя для вивисекторов ту же самую работу. А еще они, беззастенчиво используя все преимущества легального положения, крутили какие-то темные делишки – никто ничего толком не знал, но слухи бродили…
Где шестой? – крутилось у меня в голове. Потеряли его в данном конкретном рейде? Или он залег где-то в отдалении и держит издалека ситуацию под контролем и под прицелом? Во избежание новых неприятных сюрпризов я решил действовать, исходя из второго варианта. Но как именно действовать, пока не понимал.
Та пятерка, что была на виду, расположилась грамотно… Двое укрылись за гранитной тумбой парапета и с высокого берега контролируют ковчег, но при нужде могут открыть огонь и по нам с Нагом.
Остальные не стояли толпой – взяли наш свернутый лагерь в клещи, не попадая друг другу в сектора огня. Между прочим, звероловное ружье- помповушка – аналог нашей «Сайги» – на пятерых всего одно, остальные стволы боевые.
– Экий ты пароход отгрохал, Пэн, – сказал Бурбон, подходя поближе. – А мы тут по Галерному гуляли, глянь: плывет чудо-юдо, колесами шлепает… Решили познакомиться поближе с морячками, а тут знакомые все лица…
Родственником французским королям ни по какой линии Бурбон не приходился, а прозвище получил в честь своего любимого сорта виски. Он уже лет пять командовал звероловами и был закадычным приятелем покойного Леденца, пожалуй, даже другом.
– Вылезайте из корыта, – скомандовал Бурбон, – по одному, Дракула первым. И не вздумай прыгнуть в воду, чешуйчатый. Сразу же гранатой долбанем, всплывешь, как дохлый окунь, кверху брюхом.
Дракула медлил, вопросительно поглядывая на меня… Я утвердительно кивнул. У них на «Ное» сейчас имелись два ствола, АК и «Сайга». Да только шансов уцелеть в начавшейся перестрелке не было. От перекрестного огня не укрыться, пули прошьют тонкий алюминий бывшей цистерны, как бумагу. Да и опыт у зверообразных детишек в таких играх нулевой.
Дракула медленно и намеренно неуклюже начал перелезать через борт. Явно тянул время, давая мне возможность что-нибудь придумать…
Но мне, как на грех, ничего не придумывалось. Стою на открытом месте, ни единого укрытия рядом, а жесткую пластиковую кобуру АПС хорошо использовать в качестве приклада, а для «ковбойской дуэли» с мгновенным выхватыванием оружия она решительно не годится. Изрешетят, прежде чем успею сделать хоть выстрел. Сейчас мог бы очень пригодиться «попрыгунчик» – совершить пару мгновенных джампов, покинуть сектор огня… Увы, «Джек» и «Джон» остались на ковчеге, тщательно упакованные.
Если отец с Тигренком были на подходе и услышали выстрел – расклад может самым решительным образом измениться. Но тут ключевое слово «если»… Миллион причин мог заставить их немного задержаться, и тогда ситуация становится вовсе унылой.
Как только звероловы примут и упакуют мутантов, придет мой черед. Поверить словам Бурбона «разойдемся полюбовно» мне мешала одна деталь его снаряжения: открытая кобура, висевшая на поясе. Из кобуры торчала пластиковая пистолетная рукоять совершенно неуместной расцветки – желтенькой, веселенькой…
В кобуре лежал «чпокер» – самодельное оружие, именуемое так из-за тихого звука, раздающегося при стрельбе: словно в пальцах лопается шарик бабл-пака. Мастерят эти несерьезно выглядящие стволы сами сталкеры из детских пневматических пистолетов, но стреляет «чпокер» не пластмассовыми шариками, а спорами «ведьминого гнезда». Едва игла-ударник касается «стручка» – он сам выбрасывает споры со скоростью, позволяющей прицельно
