– Ее не в честь тебя назвали, дурень, – засмеялся Карл.
– У нас одно имя. Мне и этого довольно, – пожал плечами Флориан.
– Ну ладно, я могу навестить Арпелию, коли так, – заявил вдруг Лысая Гора.
Галиган Болтун беззвучно засмеялся и задвигал в кулаке указательным пальцем другой руки. Роберт кивнул.
– Точно говорит Галиган. Ты, Карл, в арпелийские бордели намылился. Помню, как ты с открытым ртом слушал россказни Барки Потрошителя. Мол, в Арпелии девки дешевле, чем в Лютеции и Артогно, зато молоко горных коз делает их телеса самыми манящими в Гринвельде.
– Да нет же. Хотя… Ну а почему бы и нет? Между делом можно на часок наведаться.
– На часок? – засмеялся Флориан, и шрамы на его лице образовали новые зигзаги. – Ну ты скорострел.
– У меня хоть рот не разорван, недоумок! Кстати, может, и Барка со мной пойдет? Он же сам родом из Арпелии. Город знает хорошо и…
– Дурная мысль, – мотнул головой Роберт. – На Потрошителе два мертвых латника городской стражи. Всего три года прошло. Узнают его – и делу конец.
Болтун поднял руку и постучал кулаком себя по груди.
– Хочешь пойти с Карлом? – спросил Олвин.
Галиган кивнул.
– Девкам с тобой скучно будет, как ты их без языка развеселишь, – хохотнул Лысая Гора.
– Да посети тебя тринадцатый, Карл! – вскипел Роберт. – Вас не в бордель посылают, а в гильдию алхимиков. Барка пусть вам все здесь расскажет.
– И пегасы им дай, – напомнил Олвин. – Для того деньги и нужны. Нам-то в горах они ни к чему.
– Ну а как мы узнаем, что алхимики продали нам настоящую драконью ртуть, а не мочу? – спросил Лысая Гора, и Болтун закивал в поддержку.
– Во-первых, не настоящую, а искусственную. Настоящая драконья ртуть только у истых драконов, – пояснил вестник. – Во- вторых, она не похожа не мочу. Это прозрачно-серебристая жидкость, чуть более густая, чем вино. А проба делается так. Надо залить золотую монету свинцом. Драконья ртуть уничтожает многое, но только не благородные металлы. Она растворит свинец и оставит золото чистым. Но не кидайте монету во всю ртуть – она испортится; отлейте немного. И еще. Нельзя, чтобы ртути коснулась даже крохотная капелька масла или жира. Иначе полыхнет так, что вы за мгновение сгорите до костей, а в придачу все остальное на сорок ярдов вокруг.
– Ого, – удивился Роберт.
Карл почесал гладкую макушку.
– Проклятье, что-то мне уже не нравится эта затея.
– Чего испугался-то? – усмехнулся Флориан. – Не суй жирные пальцы в драконью ртуть – и порядок.
– Да иди ты…
– Что ж, – заключил Роберт, – вижу, добровольцев хватает. Полагаю, что и по поводу выдачи монет возражений не будет?
Присутствующие закивали.
– Да будет так, – сказал лесной король.
Выступить было решено на следующий же день, при условии, что Роберту не станет хуже.
Остаток дня прошел в приготовлениях к дороге. Готовили лошадей, еду, одежду и, конечно, оружие. Золотую монету для пробы залили свинцом. Карл, Галиган Болтун и решивший присоединиться к ним Джон Мясник внимательно слушали наставления Барки Потрошителя о древнем городе Арпелия, отстроенном в Гретанских горах далекими предками.
А вечером лесному королю пустили кровь. Чтобы не наносить новых ран, Ментан чуть освежил рану на бедре и сливал кровь в глиняную чашу. Чаша наполнилась до краев. Бранившийся поначалу самыми крепкими словами Роберт под конец совсем побледнел и даже стал терять сознание. Это вызвало переполох, однако Ментан, хоть и с трудом, убедил соратников лесного короля, что первое кровопускание должно быть обильным. Нельзя было с уверенностью сказать, что клир упивается временной властью, но порой казалось, что ему нравится причинять Роберту страдания.
После того как клир щедро напоил лесного короля настойками, тот немного пришел в себя. Он все еще был бледен и слаб, но сознания уже не терял. А наутро почувствовал такую бодрость, что даже попытался встать на ноги и самостоятельно добраться до отхожего места. Однако тут же открылась вчерашняя рана. Пришлось снова довольствоваться ведром. Следующее кровопускание Ментан обещал через три дня, уже не такое обильное. А за ним будет еще одно, последнее. Это хоть немного, но успокоило Роберта.
– Ну что ж, желаю вам доброго пути и скорейшего возвращения, – произнес лесной король, когда все собрались у его постели. – Право же, сам бы пустился в странствие. Хоть в Арпелию, хоть к Цитадели Богов. Хороша лесная жизнь, но просится душа иной раз в путь. Однако… не могу оставить лесное братство.
