– Как это? – с сомнением взглянул на раба Кристан.
– Посредством букв, молодой господин. Вы не представляете, на что способны две дюжины закорючек, расставленных на пергаменте определенным образом.
– Сестрица моя зато представляет, – тихо произнес Леон. – Любит она чтение. Только не заумное, как ты, а сказки. Про героев и любовь.
– Герои и любовь – это, конечно, сказки, – многозначительно покачал головой Кергелен.
Леону было грустно. Он тосковал по Инаре. А как вспомнил изумрудные глаза Элиссы, широко распахнутые, как руки для объятий, затосковал и по дому. По матери с отцом, по безобразному палачу Блэйду со скрипучим голосом, по древнему садовнику Мортимеру Фишу. Ну и конечно, по волчаре Вэйлорду. Не вспоминал он лишь о тупике на улице Роз, где прошло много вечеров в доме удовольствий мамаши Сиргаритки. Стыдно было за хмельные часы, проведенные на ложе с визгливыми блудницами. Несколько ночей, что они с Инарой смотрели на звезды, были стократ дороже всех былых похождений. Оттого не терпелось поскорей покончить с охотой и вернуться в Эль-Тассир. Но здесь, в охотничьем лагере, в мире пеших драконов всеми как будто овладела странная вялость. Вроде слуги и проявляли расторопность, но это ни на миг не приближало Леона к возлюбленной. Ведь охота еще и не начиналась. Даже отряд во главе с ниччаром Залманарри пока не скрылся из виду.
– Как же мы охотиться будем, если дымом пропахнем? – вопрошал тем временем Кристан Брекенридж.
– Видите водопад и пруд под ним? – указал кивком Фатис. – Всем причастным к охоте перед выходом надлежит совершить омовение. Затем облачиться в новые, особые одежды. И обмазаться прибрежной глиной из речки.
Раб присел рядом с молодым сквайром, глядя, как Нордвуд точит клинок.
– Мечи едва ли пригодятся на охоте, – сказал он после долгого молчания.
– Догадываюсь, – отозвался охранитель, которого тоже угнетало нетерпение, хотя едва ли так же сильно, как гринвельдского принца.
– Будем надеяться, что ни гапторы, ни драконьи львы сюда не пожалуют. Тогда не помогут ни мечи, ни арбалеты, ни гастрофеты [4].
Молодой Брекенридж уставился на раба.
– О чем ты толкуешь, Фатис? Драконьи львы?
– Да. Есть такие пешие чудища. Они меньше тиранодракона. Но опасней тем, что умеют устраивать засады. Тиранодракон огромен и могуч, но глуп. Он видит жертву и с воплями кидается на нее, круша все на своем пути. А драконий лев замрет в чаще и не шелохнется, пока жертва не окажется на расстоянии пары скачков. Тиранодракон считается королем пеших драконов. Но и у людей король часто бывает глупым и безобидным, в отличие от тех, кто менее заметен, но наделен умом.
– О глупых королях ты тоже в книжках вычитал? – рассеянно проворчал Леон, глядя в темнеющее небо. – И как это раб смеет произносить подобные речи?
– Я знаю, что вы не донесете на меня. А еще знаю, что вы предпочитаете откровенность подобострастию.
– Погоди-погоди, так твари могут прийти сюда? – перебил Кристан. – Ты же говорил, они боятся дыма.
– Драконьи львы боятся. Но есть в этом краю существа, которых дым не пугает. Гапторы. Они немногим выше человека, но опасней тиранодракона.
– Это чем же?
– Тем, что они очень умны, юный господин. Дым гапторов не страшит, поскольку их далекие предки редко становились жертвами истых драконов. Столь мелкая добыча не привлекала огромных крылатых тварей. А если дракон и замечал их, они умели от него уйти. И в охоте им нет равных. Даже драконий лев не может соперничать с гапторами. Они охотятся небольшими стаями, как волки. Только они гораздо терпеливее волков. Тиранодракон кидается на все, что шевелится, кроме разве что «шагающей горы». А гапторы могут целый день выслеживать жертву, оставаясь незамеченными. Они способны оценить жертву. Что делает лев, если видит буйвола и человека? Он выберет буйвола, ведь тот крупнее, а значит, сытнее. Гаптор же всегда выберет человека. Потому что понимает: человек опасен.
– Человек опасен? – удивился молодой Брекенридж. – Для него? Я что-то не пойму.
– Да, юный господин. Вы помните, что стало с могучим тиранодраконом на потешной травле во время пира? Помните, как люди закололи чудовище, перед которым трепещет все живое? Гапторы не терпят соперников. Они умны и скрытны. Они могут часами находиться в десяти шагах от вас, но вы их не заметите.
Кристан невольно уставился на ближайшие кусты, а раб тем временем продолжал:
– И передние лапы у гаптора развиты прекрасно, не чета скрюченным, чахлым ручонкам тирана или драконьего льва. Их когти с легкостью вспарывают кожу трирога. Прыжку их позавидует пума. И если гаптор дал вам себя увидеть, значит у вас за спиной другой гаптор уже занес свою лапу…
