– Фатис, – негромко засмеялся сир Нордвуд, – хватит нагонять на мальчишку страх. Гапторы водятся далеко на западе. Здесь владения тиранодраконов. Ибо здесь обитают «шагающие горы», на которых охотятся тираны. Как бы ни был глуп тиранодракон, он не потерпит в своих охотничьих угодьях гапторов. И твои разумнейшие убийцы это прекрасно понимают. Нет их на сотни лиг вокруг.
– Вижу, сир Нордвуд, – хитро улыбнулся Кергелен, – вы хорошо подготовились к путешествию в драконий край. А вот вы, юный сквайр, неважно.
– Чего? – захлопал глазами Брекенридж.
– Плохо вы подготовились, молодой господин.
Харольд снова тихо засмеялся. А Кристан переводил непонимающий взгляд то на него, то на евнуха.
Ночь спустилась почти незаметно. В тени каменной стены сумерки и так царили бо?льшую часть дня. Кроме того, лагерь окружали непролазные чащи. В основном причудливые растения напоминали папоротники и хвощи, но были гораздо крупнее. Может, и не столь высокие, как корабельные сосны Абертинского леса или Волчьего мыса, но повыше гринвельдских дубов и кленов. Они тоже мешали свету проникнуть в небольшую долину, где расположились охотники. По-настоящему светло здесь бывало редко – лишь когда солнце стояло в зените.
На небе одна за другой зажигались яркие звезды. С закатом не пришел холод, как это было в Море Зноя. Здесь, в краю гигантов, ночь хранила дневное тепло, лишь немного разбавляя его приятной прохладой.
Леон выбрал место поровнее, разложил циновку. Бросил сверху набитый овечьей шерстью мешок и улегся, устремив взор в звездное небо.
– Леон, ты что же, снаружи спать собрался? – удивился Харольд Нордвуд.
– Хочу глядеть на звезды, – негромко отозвался принц и вздохнул.
Без нее звезды казались такими холодными. Но когда он смотрел на них вместе с Инарой, было тепло на сердце и спокойно на душе. И весь мир исчезал, оставляя им двоим вечность любви и бесконечность пространства.
Где-то далеко затихало раскатистое урчание «шагающих гор». Даже им требовался сон. Из чащи доносились новые причудливые звуки. Просыпались звери-полуночники. Заливались сверчки и кузнечики. Судя по звуку, здесь они были куда крупней, чем где бы то ни было. Мягко журчал водопад. Потрескивали поленья в кострах, изредка легкая дымка проплывала над головой, закрывая на несколько мгновений звезды.
Вернулся отряд императорского ниччара, без телеги. Слуги отвели верблюдов в стойло и положили им ко?рма. Почти все разошлись по шатрам, и мир постепенно освобождался от звуков людской суеты, возвращаясь к первозданности. Леон словно оказался в райских кущах, в живописном саду, перед дворцом самого Первобога. Клиры говорят, что достойнейшие из праведников придут к Отцу богов на пир в честь своей смерти. И повезут их боги на своих колесницах. И сам бог Мартиан будет играть на золотой лютне и петь песню, которой встретит усопшего Арпелия. И бог ремесел и гостеприимства Инварин откроет ему сверкающие врата, которые сам выковал. И богиня Мия будет очаровывать его прозрачным нарядом, волнующим сердце полускрытыми прелестями. И вечно юная Юния встретит его радостными возгласами как брата. Она, наверное, похожа на Элиссу… И озорной Юлий начнет шутить, но совсем беззлобно, а бог воинских дел Октавиан подарит ему алмазный меч. И богиня плодородия и урожая Септица накроет роскошный стол. А еще есть Октиния, Новелла и Децимус… Они ведь тоже там будут? Только Феролин останется где-то в морской пучине.
Нет-нет, все не так… Райские кущи там, где Инара. Куда бы ни занесла судьба, лишь бы вместе с ней. Это и будет для него раем…
– Инара, – тихо проговорил заморский принц, чувствуя, как тяжелеют веки. – Инара, – шепнул он еще раз, прежде чем сон завладел им без остатка.
Мириады звезд кружили по ночному небу, словно играя в салочки. Но вдруг, будто дети на окрик родителя, вернулись на свои места и замерцали, издавая еле слышный, тонкий перезвон. Девичья рука поднялась к полной, непривычно большой луне и погладила ее кончиками пальцев. Лунный свет стал ярче и одновременно мягче. А извечно скорбный лик луны расплылся в улыбке.
Леон тоже протянул руку. Она ведь так близко. Он хотел коснуться ладони Инары. Но понял, что все же она далеко. Как странно… Он огляделся. Они стояли на двух одинаковых башнях. На самых вершинах. И башни эти уходили на мили вниз, пронзая перину облаков. Эти башни подпирали сам небесный свод. И можно было коснуться луны. Он потянулся и толкнул ночное светило к Инаре. Луна неторопливо поплыла в сторону любимой. Наложница улыбнулась доброй улыбкой и встретила луну нежной ладошкой. Толкнула назад. Но та вдруг поднялась еще выше.
– Леон, – тихо пропела Инара, – забери меня.
– Любимая, я не могу дотянуться, – с тяжестью в сердце ответил он.
– Мне холодно и страшно… – Она больше не улыбалась, на лице застыл страх.
– Милая, тебе нечего бояться. Я здесь! Слышишь?!
– Но между нами бездна, Леон…
– Но ведь наша любовь преодолеет любые расстояния, разве нет, Инара?
Девушка внезапно вздрогнула и обернулась.
– О боги!
