страшный удар. Опальный десница угрюмо бродил вокруг стоянки и подбирал коряги, то и дело бросая взгляд в сторону костра, где сидела наедине со своим горем Элисса.
Плакала она долго, и слезы невинной девы разрывали очерствевшее с годами сердце старого волка. Значит, не настолько оно очерствело…
Посмотрев в очередной раз, Вэйлорд обнаружил, что принцессы у костра нет. Он вгляделся в сумерки, и вскоре тревога отступила. Девушка стояла возле лошади и гладила ее по гриве.
«Ей сейчас трудно быть одной, – подумал опальный десница. – Вот к живому существу и потянуло. Ей нужен верный друг, надежная опора».
Он было пошел к ней, как вдруг до слуха дошли тревожные звуки. Вэйлорд замер и прислушался. Да, он не ошибся. Приближающийся топот копыт и фырканье лошади. И шелест травы. Нэй бросил собранный хворост и выхватил из-за пояса гладиус.
Лошадь все приближалась, и вскоре стало ясно, что она не одна, а с человеком в седле.
– Большая удача, волчий лорд, что мне удалось тебя выследить! – услышал Нэйрос знакомый громкий голос и вслед за ним лязг вынимаемого из ножен меча.
Глава 11
Новые знания, безумный замысел и тень горы Флориана
Плененный клир-хранитель Гретанвудской цитадели вестников Деранс Ментан работал усердно. Доводы Олвина Тоота оказались весьма убедительными. Клир проверял свой перевод тайнописи колдунов. Проверял тщательно. Олвин ждал подвоха от пленника, а потому всматривался в каждое слово. Попутно вестник и сам осваивал тайнопись, и никаких изъянов в переводе пока не заметил. А главное, сумел наконец собрать магнетитовый стоунхендж в чаше. Установить бруски было не так сложно, как казалось поначалу. Стоило поставить брусок нужной гранью в нужную сторону, и бруски прекращали притягивать или отталкивать друг друга.
Итак, чаша собрана. «Письменный столик» Олвин изготовил сам – по рисункам. Благо ничего сложного тут не было. Предмет действительно напоминал небольшой стол. Четыре деревянные ножки, столешница из тонкой дощечки, покрытой с обеих сторон воском. Под ней и устанавливалась чаша. Дело оставалось за малым – добыть магнетитовый стилус и драконью ртуть.
Из написанного следовало, что драконью ртуть можно получить алхимическим путем. И даже имелись наставления, как это сделать. Однако слепо верить переводу Деранса Ментана было нельзя. Потому Олвин продолжал усердно сличать перевод с подлинником, медленно, но верно постигая тайнопись. Это было не так просто, но Олвин привык добиваться цели. Во-первых, вестников учили этому – добиваться цели. А во-вторых, он уже не раз делал то, что многие сочли бы невозможным. Он бежал из рабства на Мамонтовом острове. Он в одиночку в крохотной лодке-долбленке пересек Жертвенное море. Он дошел до орденского престола, убил великого магистра и выбрался оттуда живым. Он сам нашел лесных разбойников и не просто примкнул к ним, но привлек на свою сторону. Он пленил клира-хранителя и выяснил, что же побудило главу ордена вестников Созомена Вульдегорна, ныне покойного, продать бо?льшую часть цитаделей и земель.
И вот новый вызов – разобраться в тайнописи колдунов.
– Ты опять весь день не ел. Даже носа на улицу не показывал.
Олвин поднял глаза и почувствовал, как затекла шея, несколько часов не менявшая положения. У двери стоял Арчер Покойник.
– А что там наш пленник?
Тоот откинулся на спинку стула и принялся ладонью разминать шею.
– Его-то мы покормили. А вот что с тобой делать? – усмехнулся разбойник.
– Ничуть не сомневаюсь, что покормили. Но я про последнюю книгу. Он закончил?
– Нет еще, – мотнул головой Шон. – Что-то заленился наш приятель.
– Еще бы, поначалу он был голоден и трудился за еду. Да и страх был свеж. А нынче он сыт и боли притупились.
– Думается мне, он просто оттягивает миг своей смерти, – фыркнул Покойник.
– О чем это ты, дружище? – Взгляд вестника уперся в небритое лицо Арчера.
– Ну как же, Олвин, – развел Шон руками. – Когда он закончит с письменами, то и надобность в нем пропадет. Вот и тянет время.
– Арчер, я не буду его убивать.
– То есть? Ну в самом деле, зачем он нам после этого? Живого стеречь надо да кормить. К чему лишние хлопоты?
– Он из братства вестников, как и я.
