У него в голове осталась всего одна мысль. Брендан видел много передач о диких животных Африки на канале National Geographic… и запомнил только то, что львы пугаются громких звуков. И он решил поднять такой шум, какого они еще не слышали. Звери были всего в паре метров от него, как вдруг он вскочил и начал громко хлопать и заорал что есть мочи…
Это были слова песни Брюса Спрингстина Glory Days.
Официальный гимн Римской Империи.
Вся толпа подхватила его. Римляне были наслышаны о музыкальных способностях Брендана и хотели подпевать, но, к сожалению, не знали слов и мелодии, так что вместо пения выходила одна какофония. Львы мотали головами, испуганные жутким шумом, и отступали. Брендан начал танцевать, подбадривая толпу. Он несколько раз был на концерте Брюса Спрингстина вместе с отцом, так что он мог с легкостью повторить движения Брюса и хорошо знал, как завести толпу.
Его разорвут львы.
Он продолжал петь, повторяя вновь и вновь куплет песни…
Послышалось громкое рычание, которое заглушало крики толпы.
И это был не лев.
Толпа затихла.
Брендан замер. Он отчаянно надеялся, что это были
Да, это были они — его семья. Единственные, кто мог его спасти.
67
— Вон там! — прокричал Уилл. За ним по-прежнему летели ездовые собаки. Брендан валился с ног от усталости, но продолжал с воодушевлением петь Glory Days. Теперь в его голосе звучала надежда.
— Что там происходит? — спросила Корделия. — Брендан вообразил себя рок-звездой?
— Долго это не продлится, — крикнул в ответ Уилл и привел в действие спусковой механизм.
Пули пробивали арену, поднимая вокруг пыль. Сидящие на трибунах римляне, затаив дыхание, наблюдали, как самолет времен Второй мировой войны в сопровождении собак, запряженных в сани, закружил над Бренданом. Все были напуганы. Казалось, сами боги явились, чтобы выступить перед ними.
Оципус, который не упускал ни малейшей возможности покрасоваться, снова толкнул локтем Родикуса.
— Узрите чудеса воздушного спектакля его императорского величества! — прокричал тот.
Уилл кружил над толпой, пролетая над трибунами так низко, что у зрителей волосы вставали дыбом. Он хотел совершить посадку в центре арены, но там стоял Брендан, и ему пришлось направить самолет к дальней стене Колизея.
Самолет опускался все ниже, вот он был уже в полуметре от земли и вдруг упал.
Сначала с треском отломилось колесо заднего шасси. Затем самолет пропахал землю фюзеляжем, посыпались искры. Летающая машина продолжала мчаться вперед. Отвалились винты и, отскочив от земли, с шумом пронеслись над ареной в сторону Брендана — и проломили дверь его клетки.
Брендан выбежал на свободу.
Самолет продолжал разваливаться на части. Отвалилось целое крыло с нарисованной на нем звездой, и машина наконец остановилась. Истребитель превратился в кучу покореженного дымящегося металла.
Дверь кабины распахнулась, и из нее, кашляя, выпали Уилл и Корделия. Они сняли шлемы и оглядели хаос, царивший вокруг.
Римляне быстро поняли, что это не было частью представления. Спасая свою жизнь, они в панике покидали Колизей через брешь, пробитую в стене немецким танком. Из своей ложи Оципус кричал что-то стражникам, указывая на самолет. Стражники выкатили на арену метательные машины и окружили
