Трое гвардейцев сидели на полу, держа оружие на коленях. Они смотрели на нее полными ужаса глазами. Гвардеец, который стрелял в них, прислонился к билетной кассе, глядя в темноту, специально, чтобы не встречаться с Кэкстон взглядом На форме у него был значок капрала и табличка с именем, на которой значилось: «Хауэлл».
— Четверо, — констатировала Лора. — Это все, кто выбрался?
— Я пытался связаться с остальными по рации, — ответил Хауэлл. — Ни хрена не вышло.
Кэкстон тяжело вздохнула. Четверо… это ужасно. Осталось только четверо? Ей пришло в голову, что удивляться тут нечему. Она видела, как в здании «Панорамы» умирали другие солдаты. Она видела, как погибла лейтенант Петерс. Контингент Национальной гвардии был хорошо натренирован, тяжеловооружен и грамотно организован.
Аркли тысячу раз говорил ей, что нельзя недооценивать вампиров.
— Как насчет остальных? — спросила она.
Ее план заключался в том, чтобы собрать многочисленные группы ее отряда вместе, чем больше, тем лучше. Гвардейцы были ответственны за «Панораму». Офицерам антиалкогольного подразделения было приказано отступать к туристическому центру и удерживать его, пока все остальные отряды не перегруппируются здесь.
— Вы связывались с антиалкогольным подразделением?
Тут капрал Хауэлл посмотрел прямо на нее, и она поняла, что ей не понравится его ответ.
— По крайней мере, мы их нашли, — ответил он и показал на сувенирную лавку.
Кэкстон сделала несколько шагов к магазинчику, но, чтобы понять, что он имел в виду, дальше идти не пришлось. Среди перевернутых ярусов книжных полок и сувенирных стендов лежало множество человеческих тел. Сколько их было всего, она не поняла; они лежали горой, как сломанные игрушки. На них были голубые ветровки, изорванные в клочья.
82
Мои гробы проходили как ящики с винтовками и были тщательно спрятаны в подходящем пороховом погребе за линией фронта. Я оставался с ними в течение всего дня, даже когда пушки конфедератов рвали землю вокруг, несмотря на то, что каждую секунду боялся за свою жизнь. Я чувствовал, как мне сдавливает голову, словно на ней затягивают какой-то железный обруч и хитроумный механизм позволяет медленно сужать его, практически незаметно. К тому времени, как артиллерийский огонь стих, в ушах у меня звенело, а голова, казалось, готова была расколоться. Я не чувствовал никаких запахов, кроме пороховой гари и трупной вони, от которых слезились глаза, сильно раздраженные от дыма.
На закате сражение стихло до следующего дня. Были разбиты палатки, тьма-тьмущая палаток. Я не мог видеть далеко, несмотря на то что находился на вершине холма, ведь дым застилал все перед моими глазами. И все же белую парусину было видно среди этой тьмы, и я впервые увидел, сколько же вокруг меня людей. Ну да, на этом поле было население целого города, и практически все люди были вооружены. Мне не забыть за всю мою жизнь вида этого моря белой парусины и чувства, что все это не закончится никогда.
83
— Вы обязаны были сообщить нам, — процедил Хауэлл. Его лицо исказила ненависть. — Вы не говорили нам, что все будет настолько плохо.
Кэкстон присела на корточки, дотронулась до плеча одного из погибших офицеров антиалкогольного подразделения. Оно было холодным, а кисть — очень бледной. Лора перекатила его на бок и испытала шок. Головы у человека не было.
Отшатнувшись назад, не в состоянии видеть ничего, кроме грубого, лишенного крови обрубка шеи, она практически не слышала жалующегося Хауэлла.
— Надо кинуть дымовуху, вертушку вызвать, прямо сейчас, — сказал он.
— Что? — переспросил Глауэр.
