время.
И все же ей не верилось. Она покачала головой.
— Скажи-ка патрульный, — настойчиво поинтересовался Аркли. — Если те врачи не уничтожили сердце… если они сохранили его в одном из шкафов… Быть может, ты хочешь воссоединить его с этими костями, только чтобы доказать свою правоту? Хочешь воспользоваться шансом?
Кэкстон смотрела куда угодно, только не ему в лицо. Потом она захлопнула ящик и оттолкнула его ногой, чтобы не видеть этих костей.
48
Из-за вампира, который находился внизу, единственный наш путь отступления был наверх. Мы должны были найти лестницу, чтобы сбежать. Думая, что он нашел дорогу к куполу, Сторроу бросился к закрытой двери и ворвался внутрь. Сердце подскочило у меня в груди, я не мог говорить, хоть и знал, что это была не та дверь и кое-что лежало за ней. Первым вошел Эбен Нудд.
— О боже милостивый! — воскликнул он.
Сильнее выражения я от него не слышал никогда. Отыскать причину его отвращения было нетрудно.
Комната по ту сторону двери была еще одним будуаром, очевидно принадлежавшим хозяйке дома. Обстановка когда-то, наверное, была роскошной, но степень ее упадка мне некогда было изучать. Одна деталь в этой комнате требовала всего моего внимания. Это был гроб, простая сосновая коробка, сужающаяся книзу, и он был открыт. Внутри лежало существо, не похожее ни на одно другое, которое мы встречали прежде.
У нее была бледная кожа и отсутствовали волосы, как у вампира, заостренные уши. Несомненно, были и клыки. И все же она выглядела как труп полугодовой давности, тело было изъедено червями, лицо — скопление болячек и гнойных пузырей. У нее был один только глаз; второй давно сморщился и, наверное, сгнил. Она не шелохнулась, не поднялась с места, а только глядела оставшимся глазом.
— Еще одна, — выдохнул Сторроу. — Это еще одна?
Ни у кого из нас не было времени отвечать ему. В это время одним-единственным ударом по голове Билл саданул Немца Пита. У него была массивная дубина, сделанная из ножки туалетного столика, и он не терял времени.
Эбен Нудд не стал ждать, пока тело упадет на пол, он вскинул винтовку. Однако было слишком поздно, Билл умчался прочь, и я больше никогда не видел его. Судя по тому, как он выглядел, по тому, в каком состоянии он был, долго ему было не протянуть.
49
— В действительности мы так мало знаем о них, — сказал Аркли. — Ни один ученый отродясь не составлял ничего существеннее частичного описания. Их не поймать, не посадить в зоопарк, чтоб на них глазели школьники, и, к счастью, они достаточно редки, чтобы кто-нибудь попытался это сделать. Мы ничего не понимаем в их магии, их молениях и даже в том, как работает их проклятие. Оно противоречит всему, что мы знаем.
— Да вы хоть понимаете, о чем говорите? Они сильнее нас и, наверное, умнее. Мы с трудом можем уничтожать их, в то время как они нас запросто уничтожают. Единственное, на что мы можем полагаться, единственное реальное преимущество, которое мы имеем перед ними, это то, что они стареют еще быстрее, чем мы. Они лишаются сил.
Кэкстон вспомнила старые сказки о вампирах, которые оставались вечно молодыми, их красота и сила поддерживались регулярным доступом к огромным количествам крови. Это был миф, мечта, которую каждый вампир пытался воплотить в реальность. Это было то, ради чего все еще жила Малверн: надежда, что когда-нибудь она полностью восстановится, если только получит достаточное количество крови.
И вот доказательство: кости в ящике, запись Кастиса Бенджамина, хирурга… Вероятно, это был пусть и не совсем совершенный, но вариант для вампиров жить веками, не теряя своей силы.
Все, что им было нужно, это чтобы кто-нибудь вынул сердце из их останков и сохранил в безопасном месте. Дни, годы, века спустя сердце можно вернуть в тело, и вампир оживет, почти такой же сильный, как обычно, но очень голодный и готовый выйти на охоту.
Это не вполне вечная молодость. Но это было так близко к ней.
Лора подумала о том, как вампир из Геттисберга — ее вампир, как она привыкла о нем думать, — выглядел, когда она впервые увидела его. Тощий, с
