Здоровяк снял с себя кожаную куртку, аккуратно положил ее на коробку, оставшись в черной футболке с короткими рукавами. На предплечье Иван рассмотрел цифры.
— Галаты, — сказал Иван. — Кажется, настоящие.
— Настоящие, — подтвердил субтильный. — Самые что ни на есть. Знаешь, что мы умеем?
— Слышал, — сказал Иван.
— Я в аду с вашими беседовал, — сказал Круль. — Орут, плачут, голосят, что если бы они знали, если бы могли исправить… Просили даже предупредить, если кого живого увижу, чтобы, пока не поздно, подписали Договор. У меня и бланки найдутся…
Теперь ударил здоровяк — коротко, почти без замаха, но Круль захрипел и замолчал. Лицо стало белым, и на лбу выступили капельки пота.
— Ребята, — сказал Иван. — У меня есть пара вопросов. Всего пара. После этого обязуюсь даже не кричать.
— Соврет… — прохрипел Круль. — Он такой — соврет и кинет. Вон как меня.
— Нет, серьезно. Два вопроса. Можно?
Очень важно было получить их разрешение. Иначе они не станут его слушать и просто заклеят рот. И тогда у него не будет ни малейшего шанса. Отец Стефан был прав, был сто тысяч раз прав, клеймя людей за приверженность слепой надежде. Но надежда у Ивана вовсе не была слепой. Была она чахлой, полудохлой, но очень живо стреляла глазками по сторонам, прикидывая разные варианты.
— Можно, — сказал субтильный и подошел к Ивану. — Задавай хоть три.
Галат резко протянул руку к лицу Ивана, Иван вздрогнул нарочито явственно, даже зажмурился. Галат не ударил, похлопал по щеке, осклабившись.
— Первый вопрос, — Иван сглотнул слюну. — Вы нас просто так будете убивать, без видеосъемки?
— А без нее тебе и пытки не в радость? — тонким голосом засмеялся субтильный.
— Нет, дело не в том, — пояснил Иван, стараясь не смотреть на Круля. — Вот вы нас просто так грохнете…
— Не просто так, поверь…
— Просто так, ради удовольствия, — позволил себе не согласиться Иван. — Самое большее — подбросите нас… наши тела на улицу, поближе к Конюшне. И все.
— Что значит — и все? — поинтересовался субтильный, оглянулся на здоровяка, но тот молча пожал плечами. — Еще как подбросим.
— Но ведь вы могли бы снять все происходящее на видео, — сказал Иван. — Надеть маски и медленно нас препарировать — вначале одного, скажем Администратора…
— Сука.
— А потом меня, опера из Конюшни. Пусть вам сейчас это не нужно, но через неделю, через две вам все равно что-то понадобится подобное…
— Понадобится — сделаем заново, — заговорил наконец здоровяк.
— Старшего Администратора? — прищурился Иван. — Из Центрального офиса? Он же с Дьяволом несколько раз лично разговаривал.
— Серьезно? — искренне удивился субтильный.
— Сами спросите.
— Разговаривал-разговаривал, не сомневайтесь, — сказал Круль мрачно. — Тут эта сволочь не врет.
— Представьте себе, вы рвете в клочья личного знакомца Дьявола, а Дьявол не вмешивается. Круто?
Субтильный недоверчиво усмехнулся, перевел взгляд на Круля. Ему эта идея начинала нравиться. Сам он был мелким исполнителем, разменной монетой, но, как всякой разменной монете, ему хотелось сделать что-то серьезное и важное. Выступить с такой вот завлекательной инициативой, например.
— Вам что, трудно найти видеокамеру? — позволил себе Иван немного иронии. — Пойдите и отберите у кого-нибудь. Пусть даже любительскую, качество здесь не важно.
Субтильный вопросительно посмотрел на здоровяка, тот снова пожал плечами.
— Тебе-то с этого что? — с подозрением в голосе спросил субтильный.
— Ну… — Иван сделал вид, что сомневается — говорить или нет. — Во-первых, если вы начнете с него, то у меня будет немного времени. Еще немного времени. Во-вторых, перед камерой вы все-таки будете убивать чуть быстрее.
— А в-третьих? — спросил субтильный, когда Иван замолчал.
— А в-третьих… В-третьих, вы, когда пойдете за камерой, сообщите своему непосредственному начальнику, что я знаю, как и кто вербовал Джека Хаммера, — Иван краем глаза увидел, как изменилось лицо Круля, от ненависти к удивлению. — И пусть тот передаст эту информацию дальше наверх.
— Иначе? — поинтересовался субтильный. — У тебя тут не хватает угрозы — иначе… Что иначе, законник?
В руке субтильного появился нож. Небольшое лезвие со щелчком возникло между пальцев галата, вспорхнуло к самому лицу Ивана, коснулось острием нижнего века и медленно поползло вниз, по щеке. Без нажима. Без боли. Просто холодная точка стекла по лицу, как капля. Или слеза.
