— Напрасно ты так, — покачал головой Круль. — Могли, между прочим, и нарваться. Я не могу гарантировать, что наша вторая машина, например, не налетела на засаду. Или на мину.
— Мне начинать переживать?
— А казалось бы — сострадание, совершенно божественное качество.
— Пошел ты…
Машина притормозила, пропустила встречный автобус и свернула налево. Под шинами захрустел гравий, защелкало по днищу.
— Совсем чуть-чуть, — Круль оглянулся, посмотрел в хвост салона, на лежащего в беспамятстве галата. — И ты потерпи, бедняга.
Еще через пять минут машина въехала во двор, обсаженный высокими соснами. Ворота за ней закрылись автоматически.
За соснами был виден высокий бетонный забор с проволокой поверху. Колючая прекрасно дополнялась проволокой под напряжением. И камеры наблюдения.
— Не боишься выдавать мне базу? — спросил Иван.
— А это не база, — отмахнулся Круль. — В смысле — база, но не наша. Мы тут временно. Арендаторы, можно сказать.
— И кто же вам сдает такой объект? Кто вообще станет связываться с предавшимися и Службой Спасения?
— Ну ты же связался! — напомнил Круль и быстро выскочил из машины, не дав Ивану ни опомниться от такой наглости, ни ответить.
Оставалось только выйти из машины и двинуться следом за Крулем к двухэтажному дому в глубине двора. Навстречу пробежали два крепких парня, Иван оглянулся, парни открыли заднюю дверь фургончика, вытащили носилки с галатом, опустили у них стойки с колесиками и быстро повезли куда-то за дом.
— Быстро тут все у них… — не мог не оценить Иван. — Четкие такие парни. И без запаха…
— Тоже заметил? — подмигнул Круль. — Как сюда попадаю — восхищаюсь беспрерывно. Пару раз пытался сманить, предлагал условия, как в мусульманском раю, три удовольствия от мяса… Ты хоть знаешь, про эти три удовольствия?
Иван прошел мимо Круля, не отвечая.
— Откуда тебе это знать? — Круль в два шага поравнялся с Иваном и пошел рядом. — Три удовольствия от мяса — есть мясо, ездить на мясе и втыкать мясо в мясо. Дошло?
Иван снова не ответил, подошел к массивной двери из полированного дерева и остановился.
— Не, ты не понял юмора, — сказал Круль. — Есть мясо — понятно, ездить на мясе — это скакать на лошади, а втыкать мясо в мясо…
— Ты снова рассказываешь пошлости, Ярослав.
Голос прозвучал откуда-то сверху, Иван поднял голову и увидел видеокамеру и динамик.
— Я правду говорю. Цитирую, можно сказать.
— А мои парни тебя за эти цитаты сексуально озабоченным кличут, — щелкнул замок, и дверь приоткрылась. — Я давно хотел тебя предупредить, но все как-то забывал.
— С кем приходится работать, — пробормотал Круль, переступая порог.
— Я все слышал, — прозвучало в динамике. — Поднимайтесь сразу в кабинет.
Они поднялись к кабинету по деревянной винтовой лестнице. В просторной комнате, заставленной диванами и креслами, их ждали еще два парня в светлых рубахах и тщательно отглаженных брюках. Иван таких глаженых брюк в жизни не видел. Сам он стрелки наглаживать так и не научился, поэтому носил джинсы.
Один из парней улыбнулся и указал рукой на невысокий журнальный столик.
— Вас понял, — улыбнулся в ответ Круль, двумя пальцами вытащил из кобуры пистолет и положил его на стол. — У моего коллеги — тоже есть ствол.
— Стучать — нехорошо. Рога не вырастут, — процедил сквозь зубы Иван, выкладывая свой «умиротворитель» и магазины.
— И девочки доносчиков не любят, — сказал второй парень и тоже улыбнулся.
— Мир полон интеллектуалов, — тяжело вздохнул Круль. — Плюнуть некуда — умник. А так чтобы делом заняться, так некому. Нас, доносчиков, приглашают.
Первый парень молча открыл дверь в кабинет.
Да, оценил Иван с первого взгляда, кабинетик был раза в три больше, чем его келья в общаге. Книги, книги, книги, здоровенный стол, на котором тоже возвышались стопы книг, массивное, чудовищных размеров кресло и некто почти бесплотный в этом кресле.
Худой, бледный, совершенно лысый старик, которому на вид можно было дать от семидесяти до семисот лет.
Бледные бескровные губы были раздвинуты в легкой улыбке. Даже не раздвинуты — растянуты. С усилием растянуты, как бы не через силу. Или против желания. Вот глазки у дедушки — те еще глазки. Живо поблескивают, как ртутные шарики.
Наряжен дед был как персонаж исторического фильма — в бархатный халат и сорочку с кружевным воротом под ним. А на пальце поблескивал
