дождь.
— Однажды ты сказал мне, что татуировки на моем лице не сделают меня настоящим эльфом.
Он кашялнул.
— Я старался быть вежливым.
— Ой, прекрати, — фыркнула она. — Уже темнеет, и в отличии от тебя меня от дождя магия не защищает. Мы оба знаем, что ты мне поможешь.
Фелассан часто был эксцентричен, иногда глубокомыслен, но пугал он Бриалу очень редко.
Однако в тишине, последовавшей за её словами, Бриала ощутила в воздухе странную тяжесть, и, хотя Фелассан вежливо улыбался, татуировки вокруг его глаз не искривились от улыбки, как должны были бы, а руки замерли, одна — под плащом, где он носил свой посох. Он всё ещё опирался о дерево, но теперь сместил центр тяжести на другую ногу, едва заметным движением, которое позволило бы ему оттолкнуться от дерева для быстрого прыжка.
Только тот, кто провёл всю жизнь, учась наблюдать за людьми, кто знал характер и язык тела Фелассана после многих лет тренировок, понял бы, что эльф был готов убить, если это потребуется.
— И откуда, дален, в тебе такая уверенность? — спросил он таким же непринужденным и дружелюбным голосом.
— Потому что они — не твой клан, — сказала она. — И ты с десяток раз проговорился, что тебе на них наплевать, что ты совсем на них не похож.
Продолжая улыбаться, Фелассан медленно и непринужденно оттолкнулся от дерева, и, наклонив голову, с интересом посмотрел на Бриалу, начав обходить её со стороны.
— Продолжай.
Бриала не стала поворачиваться вслед за ним. Спина чесалась между лопатками, но она не показала страха. Он сам научил её этому. Вместо этого она согнула руку и подняла один палец.
— Во-первых, ты впадаешь в транс, чтобы проникнуть в мир снов. Я думала, что все долийцы так делают, но я видела спящих эльфов в лагере.
— Только сомниари впадают в транс, — сказал Фелассан из-за её спины. — И только маги являются сомниари. Не все долийцы — маги.
— Да, — на секунду Бриале показалось, что дождь остановился.
Потом она поняла, что он прекратился только вокруг неё. Фелассан был достаточно близко, чтобы окружающая его магия, коснулась и её.
— Во-вторых, ты не смотришь на статуи в честь эльфийских богов, когда проходишь мимо них.
Большинство членов клана кланяются или кивают, но они все смотрят на них, когда проходят мимо...
Все, кроме тебя.
— Ты не убедила меня, дален, — дыхание Фелассана коснулось её уха.
— Мне и не нужно тебя убеждать. Ополчится ли на тебя клан Вирнен, если я расскажу им о своих подозрениях? Как долийцы поступают со шпионами?
— Насколько я помню, — сказал он, — они тратят несколько лет на споры, а потом...
— В-третьих, — она подняла ещё один палец, — ты только что назвал долийцев "они", а не "мы". И такое случается часто.
На мгновение все звуки вокруг неё стихли, ни дождя, ни шелеста деревьев, ни звука её собственного сердцебиения.
Потом Фелассан покачал головой и рассмеялся.
— Проклятие, действительно назвал, не так ли? — сказал он, встав перед ней.
Дождь обрушился на Бриалу, шокирующе холодный, но долгожданный.
— Не вини меня, хагрен, — сказала она, улыбаясь. — Ты сам меня научил. Когда обжигаешь пальцы в огне, который сам же и разжег, кроме себя винить некого.
— Я его не разжигал, — сказал Фелассан, отмахнувшись от её слов. — Я увидел огонь, который уже ярко пылал... И выгорел бы, если за ним не следили. Я просто предложил свои услуги.
Бриала поняла, что он попался, но была вынуждена давить дальше.
— Твой клан знает больше, чем этот?
Фелассан вздохнул.
— Грустно, не правда ли?
— Грустно, и весьма неправдоподобно, — Бриала наклонила голову, специально подражая языку тела Фелассана. — Да долиец ли ты вообще?
Фелассан снова шагнул вперед, так, что его лицо оказалось в нескольких дюймах от неё, и весь её мир уменьшился до его глаз и татуировок вокруг них.
