– И что ты ему ответил?
– Говорю: сегодня у меня выходной, а завтра приходи в морг – покажу…
Беседуем в том же духе до вечера. Вполне удовлетворённые общением, встаём и нетвёрдой поступью следуем к дверям, понятия не имея о том, что нас ждёт утром. Уходя, прихватываю огрызок сардельки – для собачки, похожей на Шопенгауэра, но той уже нет.
Проснулся я вовсе не от пистолетного выстрела – выстрел прозвучал позже. А проснулся я от страха. Остаток жизни представился таким крохотным, что его даже не на что было потратить. Ясная, беспощадная, словно вслух произнесённая мысль: вот и кончилось краткое твоё бессмертие… Словно вошли в одиночку, тронули тебя спящего за плечо и равнодушно сказали: «Вставай. Пора. Там уже ждут».
И тоска, тоска… Боже, какая тоска!
Нет, конечно, утренние приступы мерехлюндии случались со мной и раньше, но чтобы так… Это было как мигрень. Как зубная боль.
Постанывая, хватаясь за стены, я доплёлся до ванной и сунул башку под холодную струю.
Не сразу, но помогло. Чуть-чуть.
Потом раздался выстрел. Возможно, из квартиры сверху.
Выключил воду, замер, прислушался. То ли рыдали где-то, то ли заходились истерическим смехом. Как был, босиком, в трусах, выбрался на балкон. Выглянул за перила – и обмер. Внизу на асфальте лежали два тела: одно – неподвижное, другое, к ужасу моему, попыталось приподнять голову – и обмякло вновь.
Двойное самоубийство? Да, но почему они так далеко друг от друга? Из разных квартир выпали? Одновременно?..
Происходящее воспринималось с трудом. Самому было плохо. Очень плохо. Подумал, что надо бы вызвать «Скорую», однако пальцы, впившиеся в перила балкона, никак не могли разжаться. «Да бог с ними, вызовут и без меня, – решил я наконец. – Наверняка уже трезвонят вовсю…»
И тут лежащий пошевелился снова.
Я заставил себя оторваться от перил, поковылял за телефоном. Нашёл. Кое-как набрал номер. Тишина, потом короткие гудки. Всё правильно – линия перегружена. Звонят…
Не в силах избавиться от этих кувыркающихся в мозгу строк Саши Чёрного, с грехом пополам оделся и, прихватив телефон, выпал на лестничную площадку. Квартиру оставил открытой, не смог попасть ключом в прорезь замка.
Пока спускался в лифте, успел ещё два раза вызвать «Скорую». Короткие гудки. Одни короткие гудки.
«Да ёлки-палки… – в бессильной злобе подумал я. – Мало мне придуманных бед, а тут ещё и настоящие…»
Отжал плечом тугую железную дверь подъезда, протиснулся наружу, остолбенел. Двор был безлюден. Два распростёртых тела – и никого.
С опаской приблизился к тому, что приподнимал тогда голову. Не знаю, кто такой. Ни разу его у нас не видел. Молодой стриженный наголо парень, крови мало, но как-то странно подвёрнута нога – должно быть, вывих или перелом с подвывихом, веки ещё подёргиваются.
И ни зевак, ни дворников, ни «Скорой»…
– Кто-нибудь!.. – ору я что было сил.
Словно в ответ на мой вопль стекло в одном из окон пятого этажа расплёскивается осколками – и на тротуар падает третий. Мокрый хрусткий удар. Бросаюсь туда. Поздно. Черепом приложился.
Да что же это происходит?!
А ведь был ещё выстрел… Внезапно ко мне возвращается слух. Кричат. Кричат отовсюду. Кажется, будто голосит весь дом. Плач и скрежет зубовный. Потом откуда-то издали визг покрышек и страшный скриплый удар.
Запинающимся шагом, заранее ужасаясь тому, что я сейчас увижу, пересекаю двор и, обогнув торец дома, выбираюсь на улицу. Брошенные машины стоят как попало.
Одна заехала колесом на тротуар, другая и вовсе выскочила на встречную полосу, третья лежит вверх колёсами… Где же та, что сейчас разбилась? Ах, вон она где… на перекрёстке…
В следующее мгновение меня осеняет, а самое поразительное – осеняет-то почти правильно! Химическое оружие. Или утечка какого-нибудь газа, вызывающего депрессию. Такую депрессию, что люди не выдерживают, сходят с ума, пытаются покончить с собой. Если уж меня, привычного к хандре, так накрыло, то каково же остальным?..
Не знаю, кто нас и чем долбанул. И никто не знает. Поначалу, конечно, грешили на Америку, на Китай, те тоже – друг на друга и на всех прочих за компанию, каким-то чудом по красным кнопкам не ударили. Любопытно, что меньше всего пострадало население горячих точек. Хотя в общем-то понятно: люди там привычные, закалённые, не то что мы.
Разумеется, не было ни утечки, ни химической атаки. Какой-то, говорят, поток частиц из космоса то ли естественного происхождения, то ли искусственного. Но результат тот же – депрессия. Чудовищная, невыносимая депрессия. Кстати, идея насчёт искусственного происхождения потока мне кажется более правдоподобной: облучали нас, как выяснилось, в течение суток, то есть точно рассчитали время, за которое планета совершит полный
