оборот. Какая ж тут, к чёрту, случайность?
Но всё это нам сообщили позже. А тогда…
Со страхом вбираю ноздрями воздух. Вроде обычный, никаких незнакомых запахов…
Получается, что вчера днём, идя по эстакаде и размышляя о глобальном оледенении, я нечаянно попал в точку. Случись оно – выжили бы одни чукчи и алеуты. А после такой утечки (я всё ещё полагаю, что где-то произошла утечка), похоже, выживут одни лишь чёрные меланхолики. Вроде меня…
Стою и одичало озираюсь. Широкое асфальтовое полотно усеяно хитиновыми трупами иномарок. Отсуетились. Словно из баллончика на них брызнули. А где водители? Разбежались?
Эх вы… Оптимисты вы, оптимисты! Визжали от счастья, гнали мрачные мысли, задуматься боялись, на юморины ходили, в восторге от самих себя селфи делали… Как вас теперь спасать? И кому?
Неужто мне?
Да вы с ума сошли!
Страх сменяется отчаянием. Что я могу?! И если бы даже мог! Всех не спасёшь, это ясно! Разве что самых близких…
И я вижу вдруг, словно воочию, как милая моя смертница соблазнительными своими руками, всхлипывая, связывает себе петлю и прикрепляет её к дверной ручке…
Срываюсь с места и шатко бегу к перекрёстку. К тому самому перекрёстку, на котором она вчера назначала встречу.
Пробегаю мимо врезавшейся в парапет машины. Водитель уткнулся в руль головой. Не до него мне… Пытаюсь набрать номер – не получается. Приходится остановиться.
Длинные гудки. Бесконечные длинные гудки.
Неужели…
Ужаснуться не успеваю. Гудки обрываются, в динамике сдавленные рыдания.
– Валька!.. – кричу я. – Валька, ты?!
– Я-а…
– Валька! Не смей ничего делать! Жди меня! Я сейчас буду!.. Ты меня слышишь?..
– Слы-шу…
– Валька, я тебя люблю! Люблю тебя, дура! Повтори!
– Лю… люблю-у… – стонуще повторяет она.
– Всё будет хорошо, слышишь? Сиди и жди меня!..
До её дома – полквартала. Снова перехожу на бег, врываюсь во двор. Там тоже кто-то лежит на асфальте под разбитым окном.
– Помоги-ите… – блажит сверху какая-то старушенция.
Не взглянув, бегу к подъезду. Набираю на домофоне номер квартиры, и в этот момент сотик в моей левой руке разражается первыми тактами Шопена. Идиот! Угораздило же меня установить такой сигнал…
Не сразу, однако открыла. Господи, лишь бы лифт работал… Всё-таки девятый этаж! Слава богу, работает! Вваливаюсь в кабину, жму верхнюю кнопку и лишь после этого глушу похоронный марш.
– Да!!!
– Жив, зараза? – слышу я исполненный мрачного удивления голос.
– Толик?! Ты где?
– На «Скорой»…
– Почему на «Скорой»? Ты же вроде…
– Да не до мёртвых уже!.. – с досадой перебивает он. – Живым бы помочь… – и вопит на кого-то: – Заноси давай!..
Сейчас отключится.
– Толик! Толик, не отрубайся! Вальке плохо! Я сейчас к ней еду… Скажи, что делать!
– Успокоительного дай, снотворного…
Лифт останавливается. Вылетаю на площадку.
– Погоди, не отрубайся!
– Да я и не собираюсь… Ты как там?
– Хреново!
– Но дееспособен хотя бы?
– Да!
– Слушай, как убаюкаешь её – дай знать! Подъедем, подхватим… Каждый человек на счету! – В трубке раздаётся угрюмый циничный смешок. – Кому-то
