подачу топлива и заодно определили, что в манометре заедает стрелка и его надо иногда бить кулаком по циферблату. Благо стрелки на всех приборах имели люминесцентное покрытие и слабо светились, помогая работать в темноте.
Опять высунувшись в окно, Николай увидел, как из трубы начинает идти белый парок.
– Ну вот, почти готово, – сказал он своему временному «ассистенту по инженерной части». – Несколько минут – и можно будет ехать… То есть сигналить обозу.
– Командир! В лагере движение! – встревоженно сообщил казак из пулеметной башни. – Собирается группка человек в двадцать, сюда идут…
– Эх… – досадливо поморщился Алим, все еще глядящий на измеритель давления в котле. – Слишком рано.
– Небось дым заметили, – предположил казак, чем-то металлическим лязгая у себя в башне и переступая с ноги на ногу.
– Ну, значит, хватит пряток. – Китаец повернулся к Николаю: – Давайте сигнал.
Дронов кивнул и достал из-за пазухи ракетницу. Приоткрыл дверцу, направил тупорылый ствол вверх, вдавил спуск.
Вш-ш-ш-шух-х-х! В небо взметнулась красная ракета, оставляя за собой длинный хвост. Этот сигнал означал, что броневик захвачен успешно и что машина на ходу, эвакуация не требуется.
В ответ над дорогой с таким же шипением взлетел зеленый огонек – застава взята, тракт под контролем, преград нет. Самое большее через минуту караван придет в движение…
– Пошло веселье, – с какой-то странной унылой ноткой сказал за спиной капитана Алим.
Через мгновение наверху звонко ударил пулемет…
Глава 9
Понк-понк-понк-понк-понк-понк! Звук, с которым британская «машинка» выплевывала свинец, отличался от звука русской «перепелки», но эффект был сходен. Севший в кресло водителя Николай увидел через боковое окно, как человеческие фигурки на окраине лагеря, черные в свете костров, валятся будто кегли, – полегло не меньше десятка, прежде чем уцелевшие бросились врассыпную.
Понк-понк-понк… Вж-ж-жи-и-и! Стрелковая башенка «роллс-ройса» с душераздирающим ржавым скрипом повернулась влево, потом вправо. Казак не отпускал гашетки, водя стволом пулемета как садовым шлангом, щедро поливая вражескую стоянку пулями. В ответ вместо выстрелов раздались заполошные вопли и испуганное конское ржание – дремавший лагерь просыпался, с ходу погружаясь в хаос и панику.
– Сигнал от обоза! – крикнул другой станичник, оставшийся снаружи. Действительно – над еловой рощей гасли три белые ракеты. Их выпустили с тракта, совсем близко…
– Будем держаться здесь, пока все повозки не пройдут. – Голос китайского «советника» из боевого отделения донесся глухо, как из бочки, – тот склонился над паровым котлом, подкручивая какие-то вентили на пучке тонких трубок. – Потом пропустим арьергард и последуем за ним, прикрывая.
– Угу. Если оно все-таки поедет, – уточнил Николай, кладя ладони на рулевое колесо – холодное, металлическое, скользкое. Прежде оно было покрыто чем-то, но сейчас на голом железе остались лишь следы клея. – И если не сломается через полсотни метров. Или мы не опрокинемся в кювет…
Пулемет вдруг словно поперхнулся. Хлопки выстрелов сделались глуше, а затем вовсе оборвались.
– Пули кончились! – выглянул из башни стрелок. – Давайте еще, быстрее!
– Скорнячкин, полезай внутрь, будешь Андронченко с оружием помогать, – распорядился капитан, мысленно обругав себя за то, что сразу не подумал о втором номере для пулемета.
– Николай Петрович, а вы не знаете, сколько пуль у англицкого «виккерса» в коробе? – Пока второй казак забирался в салон, первый уже спрыгнул со скамьи-подставки и открыл ящик для боеприпасов. Чтобы не копаться впотьмах, боец взболтал висящую под потолком проволочную сетку с химической лампой, заставив последнюю тускло мерцать.
– Сто тридцать вроде… Нет, это у крупнокалиберного. Тогда двести пятьдесят, скорее всего. Как у «перепелки».
Пока бойцы возились с перезарядкой, Дронов нервно посматривал в сторону лагеря. Паника там стихала, костры гасли один за другим, коротко вспыхивая напоследок, – очевидно, их спешно заливали водой из ведер. Всполохи оставшихся позволяли разглядеть, что все больше вооруженных людей стягивается навстречу нежданной угрозе.
– Значит, заряд неполный был, успели пострелять. – Андронченко отцепил пустой короб для пуль, позволив тому упасть на пол. – Я едва сотню выпустил.
Николай не ответил – в этот самый момент он услышал характерный высокий свист, почти слившийся с отдаленным хлопком: «Фьють!» Пуля…
– Ну вот, в нас уже стреляют, – заметил офицер, сжимая руль посильнее. Броневик был повернут к врагу правым бортом, и водительское место тоже находилось справа, что внушало беспокойство.
– Опомнились, гады, – натужно крякнул казак Скорнячкин, подавая в башню стальной ящичек, набитый свинцовыми «гостинцами». Оружие было куда новее самого бронеавтомобиля, но тоже не первой свежести – у современных пулеметов зарядные короба делали из материалов куда как полегче.
Фьють! Фьють! Фщ-щух! Пули свистели все чаще, к ним, судя по звуку, прибавились еще и стрелы. А ведь луком местные стрелки владели гораздо уверенней, нежели ружьями, засадить стрелу в окно или даже бойницу им было вполне по силам.
