концов. Из открытого люка аппарата вылезла себума – коричневый складчатый мешок, блестящий от слизи, – и поковыляла к станции. Там копошились еще две особи того же отвратного вида.
– Это их ракетный катер, – прошептал подползший подрывник, – гражданский транспорт, не боевой… Наверное, на нем ученые прибыли, есть у себум такая каста…
– А мне по фигу, в какой они касте, – отвечал Георгий. – Я хочу их катерок экспроприировать…
Он подтащил к себе автомат и поставил его на боевой взвод.
– Вряд ли они тут без охраны, – озабоченно проговорил Переверзев.
– Вот я и высматриваю охранников.
Те не заставили себя ждать. За станцией поднялся космоистребитель, сделал круг над поляной и улетел на юг.
– Наверное, пора, – решил Кузьмичев. – Сашка, заходишь справа. Женька – слева. Бить наповал!
– Есть!
Георгий дождался, пока Переверзев и Сегаль заняли свои позиции, и выпустил короткую очередь по себуме, выползшей из люка. Пули дырявили вескусианина насквозь, выбрасывая желто-зеленые тягучие фонтанчики.
Сухо ударили «калаши» на флангах. Себумы замирали, словно сдуваясь и опадая. Кузьмичев выскочил на поляну, быстро огляделся. Вроде всех положили…
Сегаль пробежал вокруг станции и вернулся.
– Пусто! – доложил он.
– Оттаскиваем трупы в лес. Пашка, мухой на станцию, ищи свои мины.
– И вибробуры!
– И вибробуры…
Полковник ухватился за толстый вырост на спине себумы и потянул. И впервые увидел «пальцы» вескусианина – тонкие червеобразные отростки на передних хваталищах.
– Черт, скользкий…
Лучше всего получилось пихать вескусианина ногами, переворачивая с боку на бок. Засыпав труп ворохом нитчатых листьев, Георгий вернулся на поляну, вытирая руки о траву.
– Нашли! – радостно крикнул подрывник.
На пару с Сегалем он вытащил самодельные носилки, груженные зелеными цилиндрами размером с трехлитровые банки с повидлом.
– Одиннадцать штук! И два вибробура.
– Бегом к катеру!
Внутри ракетный катер ничем особым не отличался от космоистребителя, только кабина была побольше.
– Быстро располагаемся!
Место пилота занял дед Ларион, усевшись по-турецки в «дуршлаг». Едва он сунул руки в проемы биоточного управления, как с пульта раздалось:
– Ат-с сиу с-сахс гос-ст-с ус-с?
Илларион Матвеевич склонился к пульту и быстро ответил:
– Ас-сахс с-са, ксасс-сао!
– Пус-со са!
Старший ксенолог медленно выпрямился, отирая с лица пот.
– Фу-у!
– Что они спрашивали? – поинтересовался Кузьмичев.
– Не надобен ли нам эскорт. Я сказал, что вокруг все тихо и что мы возвращаемся исследовать ближайшие окрестности вокруг места посадки.
– Ага… Заводите тогда и поехали исследовать.
Люк закрылся сам. Ракетный катер издал глухой свист, приподнялся еще выше над травой. Медленно развернулся, как стрелка компаса, указывая на юг, и понесся, набирая скорость.
– Как думаете, проскользнем? – тихо спросил Павел.
– У тебя есть сомнения?
– Уж больно все гладко идет…
– И не говори, везет как утопленникам! – со злостью ответил Кузьмичев. – Сначала потеряли чуть ли не каждого третьего и всю боевую технику, потом лишились лучевого оружия. А в похоронах Лиды ты не участвовал? Глаже не бывает!
– Значит, должны прорваться, – сделал вывод подрывник.
