Внезапно, откуда ни возьмись, появился странный летательный аппарат – обтекаемая кабина с хвостовым оперением висела в воздухе на двух крыльях. Но это был не самолет – крылья делали мощные махи, вздымаясь и опадая, выгибаясь то вверх, то вниз, удерживая машину на одном уровне со спускавшимися БМД.
– Ух ты! – завопил Раджабов.
– Привет потомкам! – крикнул Сегаль и радостно захохотал.
В следующую секунду дверь кабины махолета словно растаяла, из нее высунулся широкоплечий парень с непонятным прибором в руках, похожим на телекамеру.
«Нашел, когда снимать…» – мелькнуло у Кузьмичева, приникшего к бойнице. Но это была не съемка – «телекамера» испустила тонкий зеленый луч, не толще вязальной спицы. Парень оскалился и чуток повел ручной установкой лазерного огня – а чем же еще это могло быть?! Луч перерезал один из стропов, поддерживавших БМД Шматко. Машина перекосилась.
– Сука! – заревел полковник, бросаясь к люку.
Когда он откинул крышку и выглянул наружу, лазер подрубил парашют под самый корешок, и третья БМД понеслась вниз, медленно переворачиваясь в падении…
– Ах ты, с-сука!
Уперевшись коленом, Георгий выхватил бластер. Добрый молодец в птерокаре как раз посмотрел на Кузьмичева, глаза в глаза. Лицо у добра молодца дрогнуло, но по-настоящему испугаться он не успел – импульс перешиб махолету крыло. Пернатая машина затрепыхалась, парниша завизжал, паля из лазера во все стороны, но поздно – подбитый птер закувыркался к земле.
– Сука… – простонал полковник.
Оплавленный, неведомо когда и кем пережженный грунт накатил снизу, кинулся под гусеницы…
Загрохотали тормозные двигатели, и БМД мягко опустилась, клацая и скрипя «гусянками», окутываясь опадающей красно-белой тканью.
– Спрыгнули… – выдохнул Раджабов и тихо, замысловато выматерился на родном языке.
– Там Шматко был, – глухо сказал Сегаль, – и Эдик, и Ленка, и…
– Хватит! – жестко скомандовал полковник. – Лучше гляди в оба. Если что – стреляй на поражение. И ПТУРСы готовь…
– Может, это случайность? – всхлипнула Алла. – Недоразумение?
– А ты выгляни! – резко сказал Георгий и тут же осадил себя, закончив ровным голосом: – Увидишь груду покореженного железа, с красивыми такими потеками масла и крови. Случайно пролитой. По недоразумению.
– Может, там еще живой кто? – голос Миньковской утончился.
– Аллочка, они падали километр…
– О господи… Что же это? За что?
Не отвечая, Кузьмичев выбрался наружу. Та часть его души, что была посвящена офицерству, стратегии и тактике, торопила Георгия – надо было как можно скорее отступать, скрываться, но как можно было нарушить священные правила товарищества и побратимства, как не попрощаться?..
Выпрыгнув из люка, полковник быстро осмотрелся. Неподалеку дымилась рухнувшая БМД, словно скомканная рукою великана. Рядом с нею пластался сбитый птерокар.
– Раджабов!
– Есть! – понял механик-водитель и рванул к месту падения. К месту гибели.
Гусеницы гулко рокотали по обливной почве. Она не стлалась зеркалом, выделялись на ней бугры и ямы, уступчики и трещины. Георгию стало нехорошо, когда он представил себе ту мощь и те энергии, потребные, чтобы выплавить на равнине это пятно, километров пяти в диаметре.
Оторочка из красени (не назовешь же местную растительность зеленью?) едва выделялась по окоёму, а надо всем невинно сияло лиловое небо.
Кузьмичев поморщился – о чем он, вообще, думает? У него на глазах погибли товарищи, а он…
Джафар затормозил. Потянуло запахом горелой изоляции и каленого металла. Георгий с Переверзевым одновременно спрыгнули на оплавленную землю, подбежали к останкам БМД. Открыть удалось лишь заднюю дверцу. Старший сержант заглянул в десантное отделение и отвернулся. Кровавое месиво.
Кузьмичев долго глядел внутрь, потом прикрыл дверцу и приказал первому попавшемуся на глаза – Марку Виштальскому:
– Запри дверцу так, чтобы ни один трупоед не добрался.
– Слушаюсь… – пробормотал капитан.
Стремительными шагами Георгий приблизился к птерокару.
Кабину его сплющило, а жесткое крыло изломило пополам. Брезгливо, ногой подвинув труп добра молодца, Кузьмичев вытащил орудие убийства. Целое вроде…
Подхватив «телекамеру» поудобнее, он включил оружие. Лазерный луч полоснул по крылу, доламывая его.
