«И кто его знает, обратима ли она?» – с грустью подумал нейромант.
Он никогда не знал, каким был Глеб до трансформации и потому сочувствовал, скорей, не ему, а отцу, которого, пусть не до конца, но понимал – как мужчина мужчину.
«А ведь нашему ребенку сейчас могло быть два года», – вдруг мелькнуло в лохматой голове бородача.
Он зажмурился и с трудом проглотил подкативший к горлу ком. Они с Бо старались не обсуждать эту тему, но оба, разумеется, помнили, в каком положении была жена Громобоя, когда нео загнали ее в Красное поле смерти. И встреча с Ермаком и его бедовым сыном Глебом не могла не освежить в памяти события двухлетней давности.
«Но лучше уж так, чем если бы родился… мутант».
Думать об этом не хотелось, но фантазия в последнее время разбушевалась не на шутку. Наверное, виной тому было вынужденное безделье и одиночество – после воссоединения с Бо Громобой быстро отвык от странствий в одно лицо. Даже когда судьба коварно разводила их опять, рядом с нейромантом обязательно оказывался хоть кто-то – дружинник Игорь (светлая память, друг) или брат Игоря, Захар…
Или хотя бы Щелкун.
Вспомнив о старом «питомце», Громобой невольно вздрогнул и покосился на дверной проем. Снаружи – нейромант знал это наверняка – вовсю суетится Рухлядь. У него теперь много работы, у этого несчастного одинокого «серва», которому Громобой с барского плеча пожаловал два острых меча для самозащиты. Правда, сейчас Рухляди эти мечи только мешают: чтобы ремонтировать другого био, клинки нужны не особо, разве что нацарапать на ржавой обшивке фирменное клеймо или что-нибудь угрожающее, для устрашения. Но это же постъядерная Москва, кого тут буквами удивишь? Нео? Те и читать-то не умеют. А с людьми, подобными себе, Громобой старался не воевать – кроме, разве что, не в меру наглых и безрассудных маркитантов.
Био, которого чинил «серв», к слову, покорно лежал на брюхе и без малейшего рыка сносил любое прикосновение Рухляди, вне зависимости от того, чем занимался многоногий «инженер» – варил ли разошедшиеся швы обшивки или разбирался в механизмах, скрывающихся под стальными листами.
Оттолкнувшись от пола, нейромант поднялся и пошел наружу. В здании, кажется, не продохнуть было от смрада приближающейся смерти. Там же, на улице, была жизнь – пусть в извращенной, отчасти даже противоестественной форме, но тем не менее далекой от мира ушедших душ настолько, насколько это вообще возможно.
Усилием мысли Громобой велел обоим био не отвлекаться на него, и те, конечно же, подчинились: с такого расстояния он мог вертеть двумя роботами, как хотел. И пусть Горыныч до сих пор болтался где-то на полпути между временным прибежищем Ермака и Домом Культа, сил нейроманту пока что хватало на всех.
«Удивительно, что они оба здесь, – подумал Громобой, глядя на Рухлядь и его „пациента“. – Наверное, это и называется „превратность судьбы“».
Во тьме ночи две пары красных искусственных глаз выглядели еще жутче, чем при свете дня.
Глава 5
Гнев небесный
– Я бы хотела поговорить, – тихо сказала Василиса, поравнявшись с Ермаком.
Их отряд брел по пустынной улице. Дом по правую руку от асфальтированной дороги был наполовину разрушен, а на месте того, что, вероятно, когда-то стоял слева, теперь находилась глубокая воронка.
– Говори, – пожал плечами Ермак, с опаской косясь в сторону кратера: а ну как оттуда вылезет очередная диковинная тварь?..
– Это не для посторонних ушей, – оглянувшись через плечо, шепотом пояснила девушка.
– К такому разговору я не особо готов, – поколебавшись, признался черноволосый наемник.
– Но… – немного растерялась девушка. – Для меня это очень важно!
– Для меня тоже, – честно сказал Ермак. – Но еще важней для меня – сестра. Вот когда спасем ее, тогда и поговорим обо всем.
«И Глеба. Глеба – в первую очередь!» – добавил он про себя.
– Оу, – заслышав про сестру, тут же стыдливо потупилась Василиса. – Да, конечно… Сначала спасем ее, а потом… потом поговорим…
Она нарочно замедлила шаг, и Ермак сделал вид, что слишком занят рассматриванием дна кратера, чтобы обратить внимание на ее отступление. На самом деле черноволосый наемник просто не знал, как себя вести. Он и вправду слишком переживал из-за Глеба и ситуации в целом, чтобы думать об их странных взаимоотношениях с Василисой. По факту они были друг другу никем, но современный мир – место настолько переменчивое, что даже один пережитый бой с местными тварями роднит едва ли не на всю оставшуюся жизнь. Если судить по таким критериям, то Ермак и Василиса уже давно сплелись воедино так, что и не разорвешь.
Но, конечно, на деле все было куда сложней – особенно если учесть ту ложь, которой девушка против собственной воли отгородилась от
