думал ведь раньше, что био и хомо могут так сблизиться…
«Раптор» ждал их у входа в дом, где прятались от грозы Ермак и его странные спутники. Велев Щелкуну и Рухляди остановиться рядом с Горынычем, нейромант выбрался из пасти, спустился на землю и поспешил в здание. За несколько секунд, проведенных снаружи, он успел промокнуть до нитки – до того сильным был дождь.
– Громобой! – воскликнул Ермак, когда бородач вошел внутрь.
От переизбытка эмоций черноволосый наемник бросился к нейроманту и сжал его в объятьях. Громобой от неожиданности слегка опешил, но потом смягчился и, похлопав боевого товарища по плечу, сказал:
– Я тоже рад тебя видеть, Ермак. Что же, вперед, к Целителю?
– Пойдем, конечно! – энергично воскликнул черноволосый наемник.
Он оглянулся на Благомира и сказал:
– Пойдем ведь?
Глянув ему за спину, Громобой увидел, что в углу, рядом с грудой камней, сидит женщина из отряда… кажется, ее звали Марфа. Она выглядела подавленной и разбитой… как, впрочем, и двое мужчин, Алексей и Дмитрий, которые с угрюмым видом стояли рядом с землячкой.
«Что-то случилось?» – подумал Громобой, но спрашивать постеснялся – в конце концов, он не знал никого из присутствующих и не собирался лезть к ним в души.
– Ну там же ливень, нет? – неуверенно сказал Благомир.
Услышав его скрипучий голос, нейромант повернулся к нему. Кажется, доходяга стал еще страшней, чем прежде… хотя, может, глаза «Раптора» просто не могли передать картинку во всем ее убожестве. Кожа Благомира была желтовато-бледной, а глазные яблоки испещряли крупные красные прожилки. Похоже, бедняга был болен, и болен серьезно.
«Так вот почему они тоже поперлись к Целителю! – наконец дошло до нейроманта. – Чтобы вылечить этого заморыша!»
– Ты думаешь, гроза помешает ему нас исцелить? – хмыкнул Ермак. – Пойдем! Тем более дождь уже потише стал, ты видишь?
Он махнул рукой в сторону окна, за которым действительно лило уже не так сильно, как прежде.
– Ну, не знаю… – неуверенно протянул Благомир.
– Короче, решай сам, парень, – сказал нейромант, покосившись в сторону доходяги, – а я терять время больше не намерен.
С этими словами он первым вышел в дверь, и Ермак торопливо последовал за ним.
Едва они оказались снаружи, наемник оторопело уставился на Щелкуна.
– А этот откуда? Он разве был?
– Нет, – сухо ответил Громобой. – Приблудился, я и захомутал. Пусть будет. Хороший робот, даже получше, чем «Раптор».
– Ясно…
Оглянувшись на дом, Ермак прильнул к уху нейроманта и громким шепотом спросил:
– А где Глеб?
– Да вон же, к Рухляди привязан, – мотнув головой в сторону металлического «паука», проворчал Громобой. – Тяжело с ним, не буду врать. Но, надеюсь, Целитель поможет… исправит.
– А уж как я надеюсь!.. – нервно усмехнулся Ермак.
Он выглядел перевозбужденным – по понятным, в общем-то, причинам: развязка была близка как никогда. Очень скоро станет понятно, хватит ли чудесных умений Черного Целителя, чтобы вернуть Глебу прежний облик, или паренек так навсегда и останется в облике лохматого дикаря.
«Ну и Бо, конечно! Сможет ли он поставить ее на ноги?»
Ермак и Громобой не стали забираться на био – пошли своим ходом, а верные роботы нейроманта побрели спереди и с боков – на всякий случай, чтобы у тварей, населяющих окрестности, даже мысли не возникло напасть на путников. Черноволосый наемник то и дело косился на привязанного к Рухляди Глеба и невольно морщился, когда сын начинал мычать и извиваться: сердце отца обливалось кровью, но наемник прекрасно понимал, что иначе с дикарем нельзя – вырвется и либо сбежит, либо сожрет.
«Ничего. Уже скоро, Ермак… Уже скоро!»
Подойдя к Черному полю практически вплотную, Громобой мысленно велел Щелкуну открыть грузовой отсек. Бо лежала в той же позе, в которой нейромант ее оставлял. Она по-прежнему спала беспробудным сном, и бородач, облизав пересохшие губы, провел рукой по ее щеке, спустился к шее…
И оторопело замер.
«Где пульс?» – тупо глядя на жену, подумал Громобой.
Он проверил еще раз – тишина.
«Где?!»
Все внутри нейроманта сжалось. Он стоял, открыв рот, и ошарашенно смотрел на жену. Поверить в то, что она умерла за несколько минут до
