вспомнила, где находится, медленно подняла голову и взглянула на меня поверх очков.
Мне говорили, что некогда она была красавицей. В ее облике и сейчас оставалось что-то от прежней красоты. Прежде всего, черты лица. Черные волосы, обильно тронутые сединой, были несколько лохматыми, как у ведьмы. Умные глаза смотрели жестко, оценивающе. Я покорно стояла, позволяя ей разглядывать меня.
– Подойди ближе, дитя мое, – наконец произнесла старуха, указывая мне на стул напротив ее кресла.
Я села и вновь превратилась в предмет пристального изучения.
– Тебя зовут Ивонн Альбертине?
– Да, мисс Скотт.
– Можешь называть меня Дженнифер.
– Благодарю вас, мисс Дженнифер.
– Просто Дженнифер, – скривив губы, поправила она.
– Как вам будет угодно.
– Я знала твоих бабушку и отца, – сказала Дженнифер и взмахнула рукой. – Не в том смысле, что я была близко с ними знакома. Мы встречались с ними в замке близ вашего родного Труа.
Я кивнула. Кэрроллы меня предупреждали: Дженнифер Скотт отличается подозрительностью и, скорее всего, устроит мне проверку. Похоже, она уже началась.
– Что-то я запамятовала имя вашего отца, – призналась мисс Скотт.
Она даже наморщила лоб, словно напряженно вспоминала.
– Лусио, – подсказала я.
– Совершенно верно, – подняла палец она. – Конечно же, Лусио. А имя бабушки?
– Моника.
– Да, да. Прекрасные люди. Как они нынче?
– К великому сожалению, оба покинули наш мир. Бабушка умерла несколько лет назад, а отец – в середине прошлого года. Причиной визита к вам стало одно из предсмертных распоряжений отца. Он говорил, что я непременно должна встретиться с вами.
– В самом деле?
– Миледи, я слышала от отца, что та встреча между ним и мистером Кенуэем окончилась не лучшим образом.
– Напомните мне, дитя мое, – попросила старуха, бесстрастно глядя на меня.
– Мой отец ранил вашего брата.
– Ах, да, – кивнула она. – Он вонзил меч прямо в сердце Хэйтема. Как же я могла забыть?
«Все-то ты помнишь», – подумала я.
– В этом отец раскаивался до конца дней, – печально улыбаясь, сказала я. – Он мне рассказывал, как ваш брат, прежде чем потерять сознание, потребовал, чтобы к моим родным проявили милосердие.
Дженнифер кивала, сцепив пальцы и упираясь подбородком в грудь.
– Да, помню. Помню. Ужасное происшествие.
– Даже перед смертью отец сожалел об этом.
Она улыбнулась:
– Печально, что он не смог приехать сюда и поведать мне о своих угрызениях совести. Я бы убедила Лусио в тщетности его терзаний. Мне самой часто хотелось пронзить Хэйтема мечом.
Дженнифер смотрела на пляшущие языки пламени. У нее изменился голос; наверное, от нахлынувших воспоминаний.
– Маленький негодяй. Мне надо было бы убить его еще в детстве.
– Сомневаюсь, что вы говорите это всерьез…
Она криво усмехнулась:
– Конечно, это не всерьез. И вряд ли Хэйтем был виноват в случившемся. По крайней мере, не он один. – Дженнифер глубоко вздохнула, нашарила трость, примостившуюся возле подлокотника кресла, и встала. – Идемте. Должно быть, вы устали после дороги. Я провожу вас в вашу комнату. Боюсь, я не из тех, кто жаждет общения, особенно когда дело касается моей вечерней трапезы. Так что ужинать вам придется в одиночестве. Но быть может, завтра мы погуляем по саду и познакомимся поближе?
Я встала и сделала реверанс:
– Была бы вам очень признательна.
Отведенная мне комната располагалась на втором этаже. Пока мы туда поднимались, Дженнифер сказала:
