продолжит его род.
Видит ли сны мой принц? Смеет ли он отдаваться сновидениям? Ведь его ответственность так велика. Столько людей доверили свои жизни и жизни своих семей в его сильные руки. Смеет ли он позволить тайным мыслям течь свободно в тихой гавани ночных грез? Позволить себе быть в этой гавани сначала мужчиной и лишь потом – принцем? Быть молодым? Следовать велениям своего сердца? Или же подобные вольности сделают его слабее в те часы, когда он бодрствует? Пробудившись, будет ли он тосковать о том мимолетном счастье, которое познал во снах? Может ли он так рисковать, подтачивая свой дух?
Я знаю, что не должна идти на подобный риск.
Этой ночью я занята работой, которая помогает не забывать о своем месте. И о своей сегодняшней цели. Я хочу призвать видение, касающееся принцессы. Видение, которое ответит на ее вопрос. И укажет путь к тому, чего она желает больше, чем любых серебряных украшений или ожерелий из драгоценных камней или шитых золотом платьев. Этой ночью я ее пророчица и служанка. Несмотря на то, что на самом деле она и принц не любят друг друга. Несмотря на то, что Бринах мог выбрать другую супругу, если бы был волен выбирать. Несмотря на то, что я не доверяю принцессе и не думаю, что она предана принцу. Невзирая на все это, я сделаю для нее все, что смогу. Сделаю все, что должна.
Я всю ночь поддерживала костер, и сейчас поленья горят ярко поверх слоя из раскаленных алых углей. Кострище находится в трех шагах от двери и в пяти шагах от озера. Я заранее собрала и приготовила все, что понадобится для поиска нужного видения. Я расстелила на усыпанной мелкими камешками земле лучшую оленью шкуру, чтобы телу было удобно лежать, пока дух будет странствовать, и чтобы в странствиях меня сопровождал дух этого отошедшего в иной мир оленя. Ночь так студена, что замерзают мелкие лужи, но холод недостаточно силен, чтобы беспокоить меня, пока я буду покоиться под звездным небом. Я нахожусь достаточно близко от костра, чтобы его жар согревал меня; поверх туники я надела дорогой шерстяной плащ и подняла капюшон, чтобы голова не замерзла. Я могла бы одеться в волчью шкуру, но ее мелодия не гармонировала бы с музыкой оленя, на помощь которого я надеюсь. Это будут мирные поиски видения, а не охота. К тому же шерстяной плащ – подарок принца. Во время моих странствий вполне логично и уместно иметь при себе вещь, полученную от него.
Я собрала все ингредиенты и орудия, которые мне понадобятся. Барабан стоит рядом с оленьей шкурой. Под боком у меня – кувшин с настоем из мяты и различных видов мха, который надо принять, чтобы восстановить силы и успокоить душу после возвращения. Действие содержащихся в нем трав усилено целебным заклинанием. Оно смягчит боль, которую я буду испытывать после видения, и поможет приспособить к бремени обыденного мира тело и разум. В черном котелке на медленном огне кипит зелье для призвания видений. На этот раз я сварила его на кобыльем молоке, поскольку оно действует мягче, чем коровье. В него я покрошила высушенные шляпки ведовских мухоморов, собранных несколько дней назад под слепящим полуденным солнцем. Ярко-красный цвет шляпок смягчился, и зелье получилось розовым. Оно пахнет лесной почвой и еще чем-то странным и опасным. От него в самом деле исходит опасность. Если положить слишком мало мухоморов, проку не будет, и видение не придет, а если положить слишком много – я отправлюсь в темное место, где ждут боль и страх и откуда возврата нет. Поэтому я отмеряла грибы с большой осторожностью. Мертвая я принцу не нужна.
Перед тем как начать, я, собрав все мужество, в полной готовности встаю перед костром, воздеваю руки к небесам и произношу древние слова, которым меня втайне научила мать. Я храню их в памяти, не открывая никому, чтобы пользоваться ими только с благими намерениями. Я помогаю по доброй воле и без принуждения, не рассчитывая извлечь выгоду. В этих словах содержится древняя магия. Магия кельтских старейшин, которые веками изучали как нравы людей, так и обыкновения потустороннего мира. Магия прорицательниц, которые ходили по этому пути до меня в поисках премудрости и ответов. Магия ведьм, которые родились с врожденной способностью наводить волшебные чары и колдовать. И, произнося эти тайные слова, я чувствую, как мой дух приходит в движение, как все мое существо изменяется и трепещет в ожидании того, чему суждено статься.
Затем я снимаю с огня котелок с зельем и ставлю на землю, беру чашу из коровьего рога и зачерпываю драгоценное варево так, чтобы в нем было как можно больше кусочков колдовских грибов. Над чашей поднимается остро пахнущий пар, и холодный ночной воздух остужает зелье. Скрестив ноги, я занимаю свое место на оленьей шкуре. Я прошу духов-наставников прийти ко мне, возношу благодарность лесу за его щедрые дары и ясно и четко вслух задаю вопрос, глядя на пляшущие языки пламени:
– Я ищу потомков Венны. Покажите их либо покажите, что их у нее не будет, но откройте правду. Если есть какой-либо путь, чтобы привести детей от нее в этот мир, – дайте знать, как нужно действовать.
Сказав это, я сначала поднимаю чашу к глазам, потом выпиваю мерзкое варево в три жадных глотка, после чего быстро закрываю рот, чтобы желудок не изверг тот яд, который я в него влила.
Все идет хорошо. Поиски видения начались.
Я беру в руки барабан и начинаю мерно бить, ожидая, когда подействует зелье. Я стучу ладонями по натянутой коже, сначала медленно, чувствуя, как звук и вибрация проникают в тело. Время идет, и зелье из ведовских мухоморов впитывается в меня все глубже – в сознание и душу, – я учащаю барабанный бой. Быстрее, быстрее! Я чувствую, как меня поглощает тьма. Озеро и остров, леса и луга – все исчезает. Нас унесло прочь друг от друга. Теперь я буду существовать только внутри своей головы, пока действие магии не выпустит меня на волю и я не пущусь в странствия. Боль сводит живот и царапает горло. Меня обжигает собственное дыхание. Я слышу шум, жуткий вой бушующей внутри меня бури. Она становится все неистовее, все яростнее, сейчас она наверняка разорвет меня на куски! Я лопну и умру! Неужели тело не выдержит испытание? Неужели я задохнусь и буду низвергнута в вечную
