Долгий путь к маленькой сердитой планете

выглядел более естественным, более чувственным. Сейчас же в нем присутствовала какая-то формальность. Да, он был добрым и искренним, но в то же время определенно отчужденным.

– Ты Сиссикс, – сказал старший из детей.

– Правильно.

– Ты моя мать, ты отложила яйцо.

Сиссикс улыбнулась. Похоже, она была нисколько не удивлена.

– Значит, ты Тешрис. – Она перевела взгляд на другого ребенка. – Тогда ты Эскат, так?

– Нет! – весело хихикнул ребенок.

– Да, теперь я сама вижу. Ты еще слишком маленький. – Сиссикс потрепала его по лысой головке. – Хотя в этом нет ничего плохого.

– Тешрис девочка, – шепнул Эшби на ухо Розмари. – А ее приятель – мальчик.

– Спасибо, – поблагодарила его та, гадая, как он смог это различить. – Эскат ее брат?

– Да, они из одной кладки. Хотя их имена я узнал только сейчас.

Сиссикс что-то показала знаками Тешрис.

– Это движение характерно для родителей, снесших яйца, – снова зашептал Эшби. – Сиссикс говорит, что рада видеть Тешрис здоровой и… ну, и вообще рада, что она существует.

Девочка-аандриска ответила, ее жесты с непривычки были неуклюжими.

– Тешрис благодарит мать за то, что та дала ей жизнь, – объяснил Эшби.

Обе аандриски улыбнулись и снова потерли друг друга носами. И на этом все закончилось. Ни крепких объятий, ни проникновенных взглядов; Сиссикс не нужно было побыть наедине со своей дочерью, которую она видела впервые в жизни. И в этот момент Розмари наконец поняла: Тешрис не была дочерью Сиссикс, по крайней мере в человеческом понятии. У них были общие гены, они уважали друг друга, но и только.

Сиссикс повернулась к спутнику Тешрис:

– Как тебя зовут?

– Вуш, – ответил мальчик.

– Из чьих ты яиц?

– Текера и Хасры.

Сиссикс рассмеялась.

– Текера я не знаю, а с Хасрой мы вылупились в одном гнезде.

«Вылупились в одном гнезде, а не из одной кладки яиц». Розмари поймала себя на том, что мысленно выстраивает разветвленное родословное дерево.

Сиссикс улыбнулась детям.

– Когда мы взрослели (переводчик добавил в скобках дословный перевод «становились людьми»), она не переставала повторять, что не собирается откладывать яйца и у нее хватит сил обходиться без совокупления, пока она будет в детородном возрасте. Все это изменилось в одночасье, как только у нее начали расти перья. Во время первого гона я застала ее трущейся о камень своими гениталиями. Сначала мне показалось, Хасра вот-вот задохнется, она была такой…

Пропустив последнее слово, переводчик предложил вместо него объяснение: [подходящий аналог отсутствует: сочетание полового возбуждения, неистовства и неопытности; этот эпитет, как правило, применяется в отношении подростков]. Сиссикс снова рассмеялась, и дети присоединились к ней. Розмари удивленно подняла брови. Сколько детям лет? Она вопросительно посмотрела на Эшби. Похоже, тому также было несколько не по себе. Значит, она в этом не одинока.

Несколько успокоившись, Вуш сказал:

– Я хочу потрогать людей, но Ифрен говорит, что им это не понравится.

– Он прав, это нравится далеко не всем людям. Но я уверена, что эти двое не станут возражать. Но сначала вы должны спросить у них разрешение. – Сиссикс оглянулась на своих спутников. – Это Розмари, а это Эшби. Они очень хорошие люди.

Дети смотрели на людей, не двигаясь с места. Розмари вспомнила, как сама в возрасте четырех лет впервые увидела хармагианина и была не в силах оторвать взгляд от щупалец там, где должен был бы быть его подбородок. Странно было чувствовать себя теперь в такой же ситуации.

Присев на корточки, Эшби улыбнулся. Дети по-прежнему оставались настороженными, но они все-таки шагнули ближе. Розмари не сразу поняла, что их напряжение не было следствием страха; просто они изо всех сил сдерживали желание потрогать людей. Эшби заговорил на рескиткише. Согласные у него получались запинающиеся, а выдохи были гораздо более неестественные, чем у Сиссикс, и все же этого оказалось достаточно, чтобы переводчик вывел на экран: