– Эшби! – воскликнул тот. У него заплетались ноги, однако квелинцы неумолимо толкали его вперед. – Эшби, я ни в чем не виноват…
– Знаю, Корбин, – сказал Эшби. – Мы во всем разберемся.
Внутренне кипя, он повернулся к Бевелу. Розмари еще никогда не видела его таким разъяренным.
– Куда вы его забираете? Что он сделал?
Патрульный Бевел посмотрел на Эшби своими бесстрастными черными глазами.
– Он существует.
Квелинцы отсканировали его браслет и забрали всю его одежду. Он кричал до хрипоты, но никто не говорил с ним. Больше того, никто из квелинцев не говорил на клиппе. Их собственный язык состоял из стука и треска. У них стучали глаза. Стучали ноги, ударяясь об пол. Это было все равно что находиться внутри улья, заполненного металлическими насекомыми, – темного, душного, влажного, и постоянно стук-стук-стук.
Он не мог сказать, как далеко его увезли от «Странника». Его перевели на борт другого корабля. Или, быть может, орбитальной станции? Он не знал. Не было ни иллюминаторов, ни настенных экранов (по крайней мере он ничего не видел). Его запихнули в огромное помещение, размерами с трюм грузового судна. Весь пол был покрыт оспинами гладких глубоких колодцев, глубиной вдвое превосходивших его рост. Присмотревшись внимательно, он увидел блеск глаз, наблюдающих за ним из этих колодцев.
Он попытался прикрыть свою наготу. Сами квелинцы ходили без какой-либо одежды, но у них были панцири. Им не нужно было ничего прикрывать. Они не состояли из мягкой плоти, волос, линий, выпуклостей и складок неправильной формы, которые не хотелось никому показывать. Он жалел о том, что у него нет панциря. Жалел о том, что не принадлежал к какому-нибудь виду, вооруженному шипами или рогами, представляющему собой что-либо более внушительное, чем тот хрупкий мешок, каковым он являлся. Ему очень хотелось, чтобы не он боялся квелинцев, а квелинцы боялись его.
Его грубо подтолкнули к пустому колодцу.
– Нет! – воскликнул он, стараясь скрыть дрожь в своем голосе. – Сначала объясните, в чем я виноват. Я гражданин ГС, у меня есть…
Через мгновение он пожалел о том, что вообще открыл рот.
Один из квелинцев схватил его своими верхними конечностями, прижимая лицом к своему жесткому панцирю. Членистые ноги сомкнулись вокруг него подобно проволочной клетке. Остальные квелинцы опустили свои лица к полу, распластавшись ровными рядами. Только сейчас Корбин обратил внимание, какой у них толстый панцирь на голове. Изогнутый иссиня-черный купол, вытертый от времени и покрытый густой сетью старых царапин.
Квелинец набросился на него, ударив своей куполообразной головой в грудь. По всему его телу разлилась боль. Он закашлялся, покрывая квелинцу голову брызгами слюны. Тому, похоже, не было до этого никакого дела. Отступив назад, он снова устремился вперед.
«О нет, пожалуйста, только не это…»
Он услышал хруст своих ребер и только потом почувствовал боль. Услышал собственный крик и только потом понял, кто кричит. У него подогнулись колени, однако квелинец удержал его на ногах. Второй квелинец снова набросился на него.
Должно быть, квелинец, державший его, в какой-то момент его отпустил, потому что он оказался на полу, трясущийся от рвотных позывов. Он чувствовал, как при каждом поднимании груди острые концы сломанных ребер вонзаются в мягкие ткани. С его уст слетел слабый стон, быстро оборвавшийся, поскольку его легким не хватало воздуха.
Его затолкнули в колодец. Он свалился на холодный металл, больно ударившись лицом об пол. Из разбитого носа хлынула кровь. Квелинец, переломавший ему ребра, склонился над колодцем и крикнул, произнеся пять злобных слов на клиппе. В последующие часы Корбин мог думать только об этих словах.
– Отныне, клон, ты будешь молчать!
Эшби вернулся с допроса последний. Он присоединился к остальным, собравшимся за обеденным столом. Все были измучены. Присутствовали даже Охан, свернувшиеся под одеялом на скамейке рядом. Доктор Шеф принес блюдо с весенними булочками, однако никто к ним даже не притронулся.
– О звезды! – воскликнула Киззи. Подбежав к Эшби, она обхватила его за талию. – Я думала, что и тебя тоже упекут за решетку!
– Все в порядке, – сказал Эшби.
– Тебя не было целых
– А мне кажется, значительно дольше.
Эшби бессильно свалился на стул. Доктор Шеф поставил перед ним кружку мека. Эшби обхватил ее руками, позволяя теплу перетечь в ладони. Какое-то мгновение он сидел, уставившись в пустоту, затем глубоко вздохнул и обвел взглядом членов своего экипажа.
– Кто-нибудь из вас знал?
Все дружно покачали головой.
– Даже мысли такой ни у кого не было, – ответил за всех Дженкс, раскуривая трубку с красным тростником.
Кучки пепла на тарелке перед ним свидетельствовали о том, что он уже дважды заново набивал трубку.
– Мы спорили о том, знал ли сам Корбин, – сказала Сиссикс.
