существу приходится делать каждый день своей жизни. Вселенная такая, какой ее делаем мы. И тебе решать, какую роль ты будешь играть. Ну а я вижу в тебе женщину, четко представляющую себе, чем она хочет быть.
– Обычно я просыпаюсь утром и гадаю, чем я занимаюсь, черт возьми, – грустно усмехнулась Розмари.
Доктор Шеф раздул щеки.
– Я имею в виду не конкретные практические детали. Этого никто не знает. Я говорю о существенном. О том, что в свое время должен был сделать и я.
Он издал кудахчущий звук. Доктор Шеф понимал, что девушка его не поймет, но все получилось само собой. Такой звук издает мать, глядя на своего ребенка, который учится ходить.
– Ты стараешься быть хорошей.
Кедрий
Киззи засиделась допоздна, как обычно. Так продолжалось с тех пор, когда она была еще маленькой. В детстве один из папаш рассказывал ей на ночь сказку, целовал и клал к ней в кроватку Тамби, ее любимую плюшевую лягушку. Через считаные мгновения, после того как гас свет, у Киззи начинали дергаться ноги, следом за ними ягодицы, и вскоре сама мысль о том, чтобы лежать неподвижно и спать, казалась сверхнесправедливой. Время от времени папа заходил в спальню, отрывал девочку от кубиков и снова укладывал в кроватку, и родительский голос начинал терять терпение. Наконец бабушка возвращалась домой после вечерней смены на водонапорной станции. «Киззи, милая, пожалуйста, спи! – говорила она. – Завтра утром твои кубики будут на месте, обещаю!» Конечно, это было правдой, но бабушка не понимала главного. Хотя в физическом плане кубики действительно оставались там, где лежали, в голове у Киззи постоянно возникали новые конфигурации, которые она еще не пробовала. И если она не построит их сейчас, до того как заснет, они начисто забудутся утром, когда ее внимание будет отвлечено мыслью о блинчиках.
Повзрослев, Киззи нашла способ более действенно использовать роящиеся у нее в голове чертежи. Она держала рядом с кроватью скриб, чтобы можно было зафиксировать в нем наброски и замечания, не выбираясь из-под теплого, уютного одеяла. Но даже так незаконченные проекты заставляли ее засиживаться допоздна. Неизменно все начиналось с «одной последней платы», что неизменно превращалось в «уверена, я это сделаю» и далее в «осталось несколько последних штрихов», и тут вдруг бам! – пора вставать на завтрак.
Однако после всей этой истории с акараками вот уже несколько десятидневок Киззи не ложилась спать по другой причине. В голове у нее всегда копошились идеи, но последнее время она из кожи лезла вон, чтобы хоть чем-нибудь занять себя и после того, как они были реализованы. Вот сегодня, например, Киззи протирала интерфейсные разъемы вспомогательной энергетической сети. Работа эта не была срочной. Ее вообще можно было не делать. Но это было хоть что-то.
Доктор Шеф дал Киззи капли для борьбы с бессонницей, но они ей не понравились. Утром после них у нее в голове стоял какой-то туман; к тому же ей просто было неприятно зависеть от каких-то там лекарств. Нет, несмотря на тупую усталую боль в висках, Киззи была полна решимости справиться с этим самостоятельно. Она как-нибудь придумает способ лежать в кровати, не возвращаясь мысленно в грузовой отсек, к направленному ей в лицо оружию и окровавленному Эшби у нее на руках. С тех пор не было еще ни одной ночи, чтобы Киззи не ворочалась беспокойно на койке, со страхом представляя себе, как еще один корабль подкрадывается к «Страннику», пока она спит. Она представляла себе, как акараки врываются к ней в каюту, пронзительно крича и потрясая оружием. Представляла себе, как просыпается и видит перед глазами дуло импульсной винтовки или как вообще не просыпается. У нее в ушах стоял скрежет выламываемого люка грузового отсека. У нее перед глазами стояла тонкая алая струйка, вытекающая у Эшби изо рта после того, как акарак оглушил его прикладом винтовки. Когда-нибудь она найдет способ избавиться от всех этих воспоминаний. Ну а пока у нее оставалось еще достаточно интерфейсных разъемов, которые нужно было протереть.
– Привет, Киззи, – послышался из вокса голос Лови. – Извини за то, что тревожу, но ты единственная не спишь.
– В чем дело, моя прелесть?
– К нам приближается корабль, он в часе пути.
Тряпочка выпала у Киззи из рук. О звезды! Акараки вернулись! Они описали круг и вернулись. Ну уж нет, долбаные ублюдки, на этот раз у вас ничего не получится! Она спрячется в стеновой панели, запрется изнутри, и никто ее не найдет. Она будет ползать внутри стен подобно мышке, заставляя срабатывать систему сигнализации, пока последний костлявый мерзавец не отправится на тот свет. Если для этого потребуется несколько десятидневок – замечательно. Она будет просто время от времени наведываться на кухню за съестными припасами. Она сможет жить внутри стен. Это ведь
– Корабль подает нам сигнал, – продолжала Лови. – Единый для ГС сигнал бедствия.
Киззи шумно выдохнула. Она устыдилась того, что испытала облегчение, узнав, что кто-то
– Переключи их на мой видеоканал.
