матримониальные намерения. Короче, – вздохнул он. – Замуж за меня пойдешь?
Лилия от неожиданности опешила.
– Ты это всерьез?
– Нет, шутки шучу! – насупился он. – Зачем ты так?
– Прости! – поторопилась Лиля. – Так неожиданно. Совсем не ухаживал – и вдруг замуж.
– А нужно ухаживать?
– Конечно! – сказала Лиля. Он задумался.
– Твой отец долго ухаживал за матерью?
– Целый год, – сказала Лиля. – Мама не хотела за него выходить. Так он лежал в снегу под окнами и кричал, что замерзнет. Она и пожалела.
– Да! – почесал он в затылке. – Шекспир отдыхает. Ладно, исправлюсь. Начинаем ухаживать. Но предложение остается в силе. Идет?
Лиля кивнула.
– Тогда встаем и быстро приводим себя в порядок. Времени в обрез. В девять Юзефу сменит Степановна. Увидит тебя выходящей из мужского корпуса и развоняется. В десять встречаемся внизу. У нас выходной, и нужно провести его так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Успеешь?
– Да! – сказала Лиля…
На вахте ее тормознула Юзефа:
– Погоди!
Лиля встала и повернулась.
– Не обижал тебя?
– Пусть бы только попробовал! – задрала нос Лиля.
– Ну-ну! – сказала Юзефа. – Знаешь, что он сирота?
– Нет, – растерялась Лиля.
– Мать умерла, когда он служил в армии. А отца не было: у него в метрике прочерк[9]. И еще он спас человека в армии. Не говорил?
Лиля покрутила головой.
– Были учения, солдаты бросали боевые гранаты. Сергей – командир отделения, присматривал. Один из молодых от страха уронил гранату прямо под ноги. Сергей отбросил ее сапогом, затем сбил молодого с ног и закрыл его своим телом. Граната взорвалась, и его покорябало осколками. К счастью, не сильно.
– Откуда вы знаете? – удивилась Лиля.
– Когда человека хотят наградить, пишут представление в двух экземплярах. Командир части заверяет их своей подписью и ставит печать. После вручения награды второй экземпляр отдают герою. Сергей мне его показывал.
Юзефа помолчала.
– Знаешь, девочка, я войну прошла. Но даже там не каждый закрыл бы человека собой. Сергей даже не задумался. Он хороший и правильный парень. Будь с ним поласковей.
– Буду! – пообещала Лиля.
Глава 5
Нет, я идиот. Конченый. Нашел способ привязать девчонку к себе! Казанова советского разлива, ёпть! Маразматик… Забыл, какие здесь отношения с девушками. Это в будущем половую распущенность введут в норму. Будут учить этому детей, выдавая за сексуальное просвещение. Здесь девственность хранят до свадьбы. Секс ранее – ни боже мой! Если жених сомневается в непорочности невесты, ему принесут справку. В поликлиниках их выдают на раз. Если, конечно, девственность присутствует. В противном случае – извините. Купить справку нельзя: врач не подпишется. Чревато. Жених обидится и станет писать жалобы. Придет ведомственная проверка, а за нею – ОБХСС[10]. Десятому закажешь…
В этом времени фата на невесте символизирует невинность. Жених снимает ее на свадьбе. Обычай настолько укоренившийся, что нарушать боязно. Галя в той жизни побоялась. Прицепила к прическе белый венок, дескать, понимай как хочешь. То ли символ невинности, то ли украшение.
Разумеется, секс в СССР есть, в том числе добрачный. И Галя такая в общежитии не одна. Но, во-первых, это не слишком распространено. Во-вторых, негде. В общежитии неудобно, а квартир на сутки здесь не сдают. В гостиницу с минской пропиской не селят, к тому же потребуют свидетельство о браке. Да и нравы другие. В той жизни у меня имелись приятели-«ходоки». Они окучивали замужних женщин, разведенок и девиц определенного сорта. Девственниц не трогали. Если кто нарушал этот принцип, с ним брезговали дружить. Скотина, ломает девушкам жизнь…[11]
Повезло, что Лиля уперлась, а я вовремя сообразил. И без того утром девчонка устроила мне истерику. Едва уболтал. Могла плюнуть и уйти. Бегай потом за ней, оправдывайся. Нет, мы теперь как пионеры…
