специально выделил это «мы») сочинили пьесу. Не было бы ее, кто бы аплодировал? Эта простенькая мысль поразила Лилю. Она даже отказалась от намерения взять автографы у «звезд». И правильно. Сдались нам их подписи! Солить их, что ли?
Я продолжал собирать плюшки. В прихожей нашей квартиры появился телефон – единственный в доме. АТС Юго-Запада еще строили, номера были жутким дефицитом. Но письмо за подписью Максима Танка на имя министра связи сыграло роль. Представляю, как матерились связисты, получив указание сверху! Звиняйте, хлопцы, но мне телефон нужен для дела, а не деревенские новости подругам рассказывать.
Сознательно или нет, но подлянку связисты бросили. Номер нам дали от бывшего домоуправления. Теперь нам звонили жильцы, требуя починить кран или проводку. Некоторые отказывались верить, что это квартира, и грозили жалобой. В ответ я предлагал посылать ее в трех экземплярах – туалетная бумага в стране в дефиците. Почему-то этот аргумент оказывался действенным – на другом конце провода бросали трубку. Но на смену одним больным приходили другие.
Звонок разбудил меня в восемь утра. Матерясь, я метнулся в прихожую. Такой сон обломали! Накануне я работал до трех ночи – «Экстрасенс» выходил на финишную прямую. Лили не было – ушла на работу, и аппарат трезвонил.
– Алло! – раздался в наушнике женский голос.
– Это не домоуправление! – рявкнул я. – Комитет государственной безопасности БССР. Мы определили номер вашего телефона. Диктуйте сообщение!
На другом конце провода послышалось растерянное дыхание.
– Я набирала номер писателя Сергея Девойно… Не туда попала?
– Туда, – вздохнул я. – Извините за глупую шутку, но реально достали. Мой номер некогда принадлежал домоуправлению.
На том конце провода рассмеялись.
– Вам «ха-ха», а мне спать не дают, – обиделся я. – Работал допоздна, только прилег.
– Это вы извините меня, – сказала женщина. – Не утерпела, позвонила рано. Хотелось быть первой. Меня зовут Ядвига Юферова, я собственный корреспондент газеты «Комсомольская правда» по Белоруссии. Хочу взять у вас интервью.
– В честь чего? – удивился я.
– Вашу книгу выдвинули на соискание премии Ленинского комсомола. Вчера пришло сообщение. Я нашла ваш номер через Союз писателей.
Оп-па! Теперь ясно, почему так спешили в издательстве. В ЦК ВЛКСМ «Лебедя» заметили, но давать премию за журнальную публикацию не кошерно. Нужна книга. Успели, но в последний вагон. Премии Ленинского комсомола присуждают в октябре. Обычно за публикации прошлого года, но «Лебедь» в «Юности» вышел в 1975-м. Хитропопые ребята, эти комсомольцы, вывернулись. И перед партией прогнутся, и правила не нарушат.
– Приятно слышать, – сказал я. – Разумеется, с удовольствием побеседую с корреспондентом любимой газеты. Где и когда?
– Если можно, у вас дома. Интересно посмотреть, где работает известный писатель. Я возьму фотокора. Не возражаете?
– Да хоть телегруппу! – сказал я.
Она вновь засмеялась.
– Будем через час.
Я положил трубку и отправился приводить себя в порядок. Ядвига с фотографом прибыла точно в назначенное время. Через порог шагнула молодая, стройная и очень красивая женщина. Глаза умные. Пока гости ехали, я покопался в памяти. Юферову я знал. В той жизни она сделает блестящую карьеру. Из Минска переедет в Москву, станет заместителем, затем – первым заместителем главного редактора «Комсомолки». С развалом Союза не пропадет. Заслуженный работник культуры Российской Федерации, академик Академии российской прессы, почетный гражданин родного города… В моем времени националисты будут ворчать: дескать, «империя» высасывала кадры из республик. А США? Они как? СССР, по крайней мере, тратил на образование и воспитание этих специалистов немалые средства. А сколько платили американцы? Халявщики… У националистов в отношении собственной страны черно- белое зрение. Цветным оно становится при виде звезд на флаге в красно-белую полоску…
Ядвига с ходу подтвердила первое впечатление.
– Вы знаете, что на вас обижены в Большом театре?
– У нас вообще страна обиженных, – парировал я. – Стоит написать или снять правдивый фильм о педагогах, обижаются учителя. Затронешь врачей, обидятся медики. В моем случае возмущены балеруны. Встречный вопрос: те из них, кто сбежал на Запад, подвергались преследованиям в СССР?
Ядвига подумала и покрутила головой.
– Вот! Что бы там они ни говорили «голосам»… У них было все: слава, деньги, квартиры, поклонники. Но им было мало, хотелось больше. В принципе, нормальное желание. Но на Западе, чтобы пробиться в звезды, нужно платить. За обучение, продюсирование и так далее. Сначала вкладываешь, потом получаешь. А сколько потратили на свое продвижение «бегуны» из СССР? Ноль. Здесь их нашли, помогли раскрыть талант, создали условия для творчества. В ответ получили плевок в лицо. Мерзость даже по западным меркам.
– А вы интересный человек, – сказала Ядвига.
– К другому вы бы не приехали.
