– Я сам поведу войско! – воскликнул король.
– Ни в коем случае!
Мы с Гливеном воскликнули одновременно. Король насупился. Гливен метнул в меня взгляд.
– Это опасно, Ваше Величество!
Этон хмыкнул.
– Амеры – подлый народ. У них есть ружья, стреляющие на расстояние до двух километров – один перье, по-вашему. Они увидят вас и убьют. Мерсия останется без короля.
– По-моему, вы преувеличиваете, оэрх! На таком расстоянии человека даже не разглядеть.
Я вздохнул, достал из сумки бинокль и подвел Этона к окну. Распахнул створки.
– Видите одинокое дерево вон там? Отсюда оно кажется совсем крохотным. А теперь гляньте сюда!
Этон поднес бинокль к глазам. Несколько мгновений он шарил им, видимо, пытаясь поймать дерево в поле зрения, и, наконец, замер. Вытянув руку вперед, он попытался что-то схватить. Встретив пустоту, рука опустилась, и король отнял бинокль от глаз.
– Поразительно, мэтр! На ветке сидит птица. Я видел ее прямо перед собой, каждое перышко. Это чудо.
– На ружьях амеров стоят такие же прицелы. Теперь верите, что они разглядят вас?
– В страшном мире вы живете, Гро! – сказал король, зябко подернув плечами. – Хорошо, что он далеко от нас. Я утверждаю ваш план, оэрх! Подробности уточните с братом. У меня во дворце дела.
Он вернул мне бинокль и вышел.
– Ты его напугал, – сказал шут, когда Этон скрылся. – Но это к лучшему.
– Не станет мешать?
– Он бы и так не стал. Мой брат не глуп. Он понимает, что военные действия лучше поручить тем, кто лучше в них разбирается. Но, как любому мужчине, ему хочется стать во главе войска, хотя бы для виду. Теперь остережется. Нам важно, чтоб он уцелел.
– Ты мог бы заменить его.
– Молчи! – Гливен сделал негодующий жест. – И не говори больше такого! Никогда.
– Но…
– Я вижу, что ты не ценишь моего брата. Понимаю почему. Этон кажется легкомысленным. Он любит власть и все, что с ней связано: почести, поклонение придворных, успех у женщин… Но ты не знаешь этого человека. Когда не стало отца, я испугался за свою жизнь. Я был угрозой. Да – бастард, да – горбун, но все же сын короля. В случае смерти Этона меня могли возвести на трон. Я собирался бежать – в Тиррану или куда дальше. Но Этон сам приехал ко мне…
Шут помолчал.
– Он сказал мне: «Брат! Ты единственный родной мне человек. У меня есть друзья, но им всем от меня что-то нужно. Титулы, деньги, земли… Если я этого им не дам или дам мало, они предадут. Предадут – и если другой пообещает больше. Мне нужен тот, кто будет служить верно, кому я смогу довериться. Кто, если не ты? Ведь ты мой брат… Встань рядом со мной! Обещаю, что не пожалеешь…» – Гливен вздохнул. – Этон сдержал слово. Он не всегда слушал мои советы, но, сделав ошибку, всегда ее признавал. У него есть недостатки. Он слишком добр и не любит казни. На брата легко повлиять, чем многие пользуются. Но если речь заходит о троне и его семье, Этон становится королем – таким, каким я хочу его видеть. Помоги ему!
– Непременно, – сказал я. – Если получится.
– Ты не уверен? – удивился Гливен. – Мне показалось…
– Ни один план не выдерживает столкновения с реальностью. Мы победим, если амеры будут действовать, как мы рассчитываем. Но они могут изменить замысел. Например, не пойдут к Блантону, а станут осаждать города.
– Тогда они распылят силы, и мы перебьем их по частям. Нет, Гро! Я знаю Скрагенкрак. Их князь спит и видит себя на троне Мерсии. Еще никому из горцев не удавалось отщипнуть даже кусочек наших земель, а тут целое королевство. Князь тщеславен и упрям. Имея сильное войско, он пойдет к Блантону, и никакие амеры его не убедят.
– Дай-то Бог!
– Пусть подает, – согласился Гливен. – Помолишься?
– Непременно.
– Вот и славно. Летишь с Ноэль?
– Она настояла. Говорит, что дига не станет меня слушаться.
– Ну да, – улыбнулся шут. – Это конечно.
– В одиночку я взял бы больше ракет.
– Их привезут всадники. Не хмурься, Гро! Мы все не любим, когда нас контролируют женщины, однако это порой помогает выжить. Будешь возражать?
