Павел последовал приглашению. Перед тем как сесть, они с генералом обменялись рукопожатием.
– У меня для вас неприятная новость, – сказал генерал. – Пришел приказ из Москвы…
– О моем увольнении в запас? – спросил Павел. – В связи с выслугой?
– Именно! – подтвердил командующий. – Двадцать пять лет день в день – и все! На пенсию. Никто не спросил моего мнения! – он стукнул кулаком по столешнице.
– Не стоит переживать, – улыбнулся Павел. – Открою секрет: в нашей епархии так принято. Капеллан-епископ увольняется из армии немедленно, как только выслужит установленный срок.
– Почему? – удивился командующий.
– Чтобы дать возможность другим священникам сделать карьеру. У нас, в отличие от строевых офицеров, возможностей меньше. Достойные пастыри ждут вакансий годами. Так что все правильно.
– И все равно… – вздохнул генерал. – Ладно, я вас не за этим позвал. Приказ довели бы и в кадрах. Запись с Зоэ смотрели?
– Не один раз, – подтвердил Павел.
– Впечатления?
– Я рад за моего духовного сына. В трудной ситуации он не поддался искушению и поступил как истинный христианин.
– Это как? – заинтересовался командующий.
– Похоронил врагов и помолился за их души.
– Я бы их тоже закопал! – хмыкнул генерал. – С удовольствием. Вот ведь сволочи! Мало того, что на Реджине устроили, так еще и на Зоэ полезли. А если б не эти аборигены? Убили бы парня!
– Господь защитил раба своего, – сказал Павел.
– Повезло! – согласился генерал. – Словом, так. Москва дала «добро» на спасательную экспедицию. Их запись тоже впечатлила. Амерам надо дать укорот – распоясались в край! Но информационное прикрытие экспедиции сбросили на нас. Дескать, сами отправили человека на планету, сами и объясняйтесь. Мы не при делах.
Генерал вздохнул, но как-то неискренне.
– В чем трудность-то? – спросил Павел.
– Мы нарушили постановление ООН. На Зоэ запрещена любая деятельность. Научная, разведывательная, прогрессорская и так далее. Амеры понесут нас по кочкам.
– Это вряд ли, – сказал Павел.
– Почему? – удивился генерал.
– Я читал это постановление. Список запретов длинный и исчерпывающий. Но одного вида деятельности в нем нет.
– Какого? – удивился генерал.
– Миссионерского.
– Хотите сказать…
– Что не запрещено, нарушением не является. Люди, которые готовили этот список, не верят в Бога. Они отринули его, поклонившись золотому тельцу. Поэтому им в головы не пришло, что в наше время могут найтись подвижники, готовые с риском для жизни нести свет народам, пребывающим во тьме. Капитон – верный сын церкви. Уволенный из армии и лишенный сана, он выбрал путь просвещения язычников.
– Кх-м! – откашлялся генерал. – Вы уверены? Что выбрал?
– Чем еще объяснить желание Головатого отправиться в другой мир? – делано изумился Павел. – Я удивлюсь, если выяснится, что он не пытался. А результат… Не всегда зерно падает на добрую почву. Случается – и на камень. В земной истории понадобились века, и усилия тысяч проповедников, чтобы христианство воссияло над миром. Так и скажем.
– Может, мне все-таки обратиться в Синод? – спросил генерал. – Не хочется терять такого специалиста.
– Тот, кто сменит меня, не хуже. Достойный пастырь, офицер, принимавший участие в боевых операциях, большого ума и редкой души человек. Увидите!
– Хотелось бы верить! – вновь вздохнул генерал. – С вами мы сработались, а вот с ним… Ладно! Есть просьба. Ко мне просится американский генерал Хейли. Тот, чьего сына убил Головатый. Думаю, что причина визита – в записи. Они ее наверняка перехватили. Чего американец потребует – хрен знает. Не останетесь на разговор? Генерал будет через десять минут.
– Останусь, – кивнул Павел.
Когда Хейли вошел в кабинет командующего, он застал русского генерала и владыку за чаепитием. На столе перед ними стояли чашки и вазочки с печеньем и конфетами.
– Проходите, генерал! – сказал хозяин кабинета. – Присоединяйтесь! Чаю? Или вы предпочитаете кофе?
