– Я посторожу, – предложил я. – Мне не пришлось столько ходить, сколько вам в последние дни.
– Я пойду с тобой, – сказал Сауд. – Попозже отпущу тебя поспать, а пока там хватит места и на двоих.
Мы пожелали остальным спокойной ночи, проследив, чтобы Тарик потушил костер и действительно лег спать. Я знал, что он умеет шить и в темноте, но не слишком хорошо, а я был совершенно уверен, что для Маленькой Розы он постарается сделать все в лучшем виде, пусть даже это была всего лишь поношенная туника. Потом я пошел за Саудом вверх по склону, и мы забрались на свой наблюдательный пункт.
Было темно, как бывает только в горах. Луны не было, а звезды давали ровно столько света, чтобы черные пики бледно сияли в его отражении. То, разумеется, была другая часть волшебного дара Королевы-Сказочницы: волшебные создания защищали нас, насколько могли, а железная руда ослабляла демонов и давала нам оружие, чтобы с ним сражаться. Тяжесть моего ножа, висевшего на ремне, успокаивала, хотя я знал, что против меча он будет бесполезен. Если верить слухам, сын Царетворца умело управлялся с мечом.
– Ты постриг ей волосы, – сказал Сауд после столь долгого молчания, что я уж было решил, будто он уснул.
– Она сама попросила, – ответил я. – Сказала, как только они отрастут, она начнет их заплетать. А ей нельзя, так что она попросила меня ее постричь.
– Мы думали раздобыть для нее хну, – сказал Сауд. – Но Арва сказала, что, если покрасить ей волосы, это только привлечет еще больше внимания, даже если сама Арва тоже покрасится. С платком будет надежнее.
Он снова умолк, а я в задумчивости смотрел на звезды.
– Ты правда считаешь, что мы сможем разрушить проклятие? – спросил он. За годы нашей дружбы я научился понимать его без слов. Я знал, почему он сейчас задает этот вопрос: он считает, что у нас есть шанс. Раньше его молчание выражало сомнение. Теперь же у него была надежда, как и у всех нас.
– Не знаю, – ответил я. – Я хочу в это верить. Ради моей матери и ради нее самой.
– Отец всегда говорил мне, что однажды вы с матерью вернетесь к своим истокам, и это напомнит мне, что я никогда не смогу стать одним из вас, – в темноте мне было не видно выражения лица Сауда, а значит, и ему моего было не видно. Но мне хотелось, чтобы он видел.
– Но ты и есть один из нас, – сказал я. – Мне кажется, всегда был. Во всяком случае, с тех пор как мы стали вместе учиться драться.
– Йашаа, – я не знал, что Сауд собирается сказать, но прервал его, не дав ему закончить.
– Нет, ты послушай меня, – настаивал я. – Ты был моим братом столько, сколько я тебя знаю. Ты всегда был рядом со мной, пока я учился, даже если этот урок тебя не касался. Твой отец учил меня, а моя мать – тебя, пусть ее наставления и были жесткими и холодными. И ты по собственному желанию принес присягу принцессе, служить которой я был рожден. Если уж ничто другое, так это уж точно вплетает нас в одну нить.
Сауд усмехнулся – а может, вздохнул. Звук был совсем тихий, а в темноте, не видя его лица, я не мог точно понять его значение. Но я надеялся, что мне удалось его успокоить.
– Спокойной ночи, Йашаа, – сказал он. – Разбуди меня, чтобы я тебя сменил, а не то заставлю тебя нести мой рюкзак всю дорогу.
После этого он и вправду уснул, оставив меня наедине со звездами.
Глава 22
Сауд разбудил меня через час после рассвета. Судя по всему, он уже сходил в пещеру проведать остальных, потому что, разбудив меня, он сообщил, что мы пойдем сразу на поляну, а с бурдюка, который он мне протянул, еще капала вода. Он также принес лепешку и маслины. Лепешка была черствая, но мне было все равно. Не считая подарков гнома, я уже много дней питался похлебкой из вики, так что даже черствый хлеб был настоящим лакомством.
– Ну пошли, – сказал я, выплевывая последнюю косточку от маслины и затыкая пробкой бурдюк. – Это не очень далеко.
Сауд был куда более молчаливым спутником, чем Маленькая Роза. Он спокойно шел за мной, не отвлекаясь на любопытные деревья или незнакомые цветы.
С другой стороны, Сауд на своем веку достаточно путешествовал, чтобы уметь восхищаться видом и на ходу.
Мы дошли до поляны как раз к тому моменту, как солнце позолотило верхушки окружавших ее деревьев, так что Сауд увидел ее во всей красе: залитую светом, сияющую зеленью и усыпанную цветами, которые слегка колыхались на ветру, будто приветствуя нас.
– Я понял, чем тебя так покорило это место, Йашаа, – сказал он. – И что увидела в нем Маленькая Роза. Это добрая магия.
Мы расселись на солнышке, как дети, будто у нас не было никаких забот и нам не нужно было скрываться от преследований принца, чья репутация была в лучшем случае сомнительной. Сауд разложил перед собой отцовскую карту, по которой мы прокладывали путь через горы, пока не сошли с прохоженной тропы, чтобы спрятаться от посторонних глаз. Сауд внес в карту собственные пометки – видимо, те деревни, которые они проходили, когда ушли от нас.
– В этой деревне хлеба не было вовсе, – сказал он, указывая на точку, расположенную ближе всего к тому месту, где они спустились с гор. – Они перебиваются мелкой дичью, но чтобы испечь хлеб, им пришлось бы залезть в запасы зерна, заготовленные на посадку.
– Им придется зарезать овец? – спросил я. Это считалось крайней мерой. Шерсть в Харуфе была нужнее мяса, но в отсутствие выбора приходилось идти на отчаянные меры.
