– Он сказал, что ты безнадежен, – она снова смотрела мимо меня, выдавливая из себя слова с таким трудом, будто катила их на тележке с квадратными колесами. – Он сказал, что отец рассказал ему, как это бывает у мужчин с женщинами, но тебе вряд ли кто-то это объяснял. Сказал, что мне придется рассказать тебе, что я чувствую. Но проблема в том, что я сама толком не знаю, что чувствую. Так что когда я увидела тебя тут и услышала, как ты объясняешь феям про крышку колодца, я как будто забыла, как вообще разговаривать.
– Поэтому вы меня поцеловали, – сказал я.
– Ну да, – сказала она. – Оказывается, этому никакие рассказы не научат.
Я засмеялся и вдруг заметил, что вокруг нас полно пчел. Они кружили совсем близко, но не касались нас.
– Я думала, ты мне льстишь, – сказала Маленькая Роза. – Когда ты сказал, что тебе никогда не нравилась ни одна другая девушка, я решила, что ты просто хотел меня подбодрить. А оказывается, это правда.
– Правда, – признал я. – Вы мечтали, чтобы сын Царетворца оказался не таким, как вам рассказывали?
– Нет, – ответила она. Ее лицо вновь приобрело отстраненное выражение. Это было почти невыносимо.
– Расскажите мне про свою мечту, Захра, – попросил я, взял ее за руку и повел к месту, где был мягкий вереск и не было пчел. Мы уселись. – Уж наверняка она не глупей того, чем мы сейчас занимаемся.
– Я обязана выйти замуж, – начала она. – Уж это я знаю точно. И, наверное, из-за того, что меня давно просватали за сына Царетворца, я всегда мечтала, что смогу выбрать мужа сама.
– Вполне благоразумно, – отметил я.
– Нет, Йашаа, совершенно неблагоразумно, – мягко возразила она. – Я жила в башне. Я едва знала слуг, которые приносили мне еду, пусть даже иногда мне удавалось подслушать их болтовню. Я видела стражников и всадников, спускающихся из-за холмов, но ничего о них не знала.
– А когда я влез в окно, что вы обо мне подумали? – спросил я, хотя мне страшно было представить себе ответ на этот вопрос.
– Конечно, я подумала, что ты явился, чтобы меня убить, – сказала она. – Ведь потому-то меня и поселили в башне. Чтобы обезопасить меня от других и от самой себя. Только ты пришел не за этим, – добавила она. – Тебе нужна была информация. Ты хотел узнать мою историю, и я решила, что, если притворюсь милой беспомощной принцессой, ты возьмешь меня с собой.
– Я знал, что вы мной манипулировали, – сказал я. – Мне было все равно.
– Мне от этого не легче, – возразила она. – А может, даже и тяжелее. Каждый раз, как ты мне что-то рассказывал, мне казалось, что мы становимся ближе.
– Так и было, – сказал я, потому что и сам так считал. – Мне жаль.
– Наверное, это к лучшему, – задумчиво отметила она. – Это была глупая девчачья мечта.
– Мечтать о стране, которой вы сможете спокойно править, рука об руку с человеком, чьей репутации доверяете? – сказал я. – Мне это вовсе не кажется глупым. Ведь именно так было у ваших родителей, по крайней мере большую часть жизни.
– Йашаа, вот ты опять!
– Что опять? – не понял я.
– «С человеком, чьей репутации доверяете»? – повторила она. – Будь ты хоть чуть более галантным, ты бы опустил среднюю часть этой фразы.
– Но я вовсе не галантный! – возразил я. – Я вырос в грязи, принцесса. Я совершенно ничего не знаю про придворную жизнь. Я не учился, как заправлять прядильным цехом. Никогда не хотел этому учиться. А потом встретил вас и понял, что значит служить при дворе.
– Мне не нужно, чтобы мне служили, Йашаа, – сказала она. – Во всяком случае, от тебя мне нужно не это.
Я понял, что она имела в виду. Понял, что она пыталась мне сказать. Но не смог скрыть разочарование, когда она произнесла эти слова. Я слишком долго жил, не имея представления, в каком направлении хочу двигаться, и лишь недавно смирился со своими обстоятельствами.
Мне нужно было время, чтобы привыкнуть к этому. Ее лицо опечалилось.
– Прости, Йашаа, – сказала она. – Не стоило мне всего этого делать.
Она собралась встать на ноги, и я попытался схватить ее за руку, но промахнулся. Вместо этого я ухватился за край ее платка и случайно сдернул его.
Я отпустил руку, а она поспешила поправить платок, прикрывая кое-как остриженные волосы.
– Постойте, – сказал я. – Пожалуйста, Захра.
Она замерла.
– Я постараюсь, – пообещал я. – Я постараюсь понять. Я подумаю, прежде чем что-то говорить, и скажу как есть.
– Ты всегда говоришь как есть, Йашаа, – возразила она. – Я просто тебя неправильно понимала.
– Но теперь я это знаю, – сказал я. Тысячи сказанных ей слов вдруг всплыли в моей памяти, озаренные новым светом. – Я знаю. Пожалуйста, позвольте мне попробовать.
– Йашаа, – прервала она. – Я не хочу, чтобы это делал из чувства долга.
