собираются.
– Даже как-то неудобно вот так встречаться с человеком, который собирался стать моим зятем, – ухмыльнулся Коренев. – Моя сестра ведь так и не сказала вам «да». Хотите знать почему?
Алекс скорее мотнул, чем кивнул головой.
– Все просто. Она замужем. Вот ее супруг.
Сказанное очень медленно вошло Карлу Вильгельмовичу в ушибленную голову и способно было само по себе, без дополнительных ударов, вызвать сотрясение мозга.
– Они венчались тайно. Еще до покушения, приговора и нашего бегства.
Теперь Кройстдорф вспомнил, как Елена отказалась от предложения Протопотапа обручить их. Она тогда сказала, что догонит его. Осталась на исповедь, долго говорила со священником в матерчатой палаточной церкви, а потом вышла расстроенная. Протоиерей Соловьев смотрел ей вслед с удивлением и непонятной жалостью. А спутник тогда подумал, что Коренева не хотела в свидетели «большеногих», брезговала или решила, будто жених смеется. Несерьезен. Алекс потом изо всех сил хотел доказать свою серьезность. Кольцо, которое до сих пор лежит в кармане, призвано было…
– Итак, вы не знали, – подытожил Коренев. – Моя сестра – мастерица водить за нос.
– Это точно, – подтвердил, не оборачиваясь, Осендовский.
– Теперь вы понимаете, как бесили нас все это время. Пустив вам пулю в лоб, мы даже не можем сказать: ничего личного.
Кройстдорф разлепил разбитые губы.
– Зачем же вы ее подставили? Тогда, с программой?
– С близкими людьми так не поступают, не правда ли? – Павел был очень вежлив, но именно от него Алекс чувствовал особый холодок, точно он говорил: «Моя сестра пачкалась с жандармской сволочью? Ну, ты труп!»
– Зачем подставлять? – повторил Коренев. – Дело того стоило. Убийство императора. Гвоздь нашего катехизиса. Можно ославить, вывалять в грязи, и многие поверят. Но убить – убить лучше. Чтобы не повадно…
– В борьбе за республику люди возьмутся за оружие, – бросил через плечо Осендовский.
– Снова горы трупов? – скривился Кройстдорф. – Двух раз недостаточно?
Коренев, живи он лет 200 назад, пришел бы в благородное негодование. А сейчас только сплюнул на штаны Алексу.
– Не мы заставляем Россию снова и снова проходить одной и той же дорогой. У вас как будто пластинку заело! Большая Федора, да дура!
– Не такая уж и дура, раз до сих пор держится в рейтинге великих держав. – Кройстдорф собрался. Убьют, так убьют. Никаких причин вести себя недостойно нет.
– Ее оттуда скоро выкинут, – по-прежнему не оборачиваясь, сообщил Осендовский, он, кажется, нашел нужную частоту. – Расчленят и выкинут. После войны за Япет.
Алекс сплюнул ржавую кровь.
– А с населением поступят, как с «чубаками»?
– «Чубак» важно хорошо кормить, – сообщил Коренев. – Просто некоторые неразумные продолжают кусаться и царапаться.
Кройстдорф откинул голову к дощатой стенке, у которой сидел. Сразу по затылку повело холодком. Желанное ощущение. Если тебя убьют, то зачем заботиться о воспалении мозга?
– Все произойдет гораздо быстрее, чем вы думаете, – усмехнулся Коренев. – Люди даже почувствовать не успеют…
– Поймал! – Осендовский обернулся.
Теперь Алекс понял, почему «муж» Елены не сделал этого раньше. Красивый парень. Только вся правая сторона лица будто смята. Не то в танке горел, не то впечатался рожей во что-то липкое, а потом неудачно отодрал.
– Полюбуйтесь, – укоризненно сказал Павел. – Ваша работа. В одно прекрасное утро он проснулся таким. Вспоминал прощание с Еленой, как ходили в Вестминстер…
– Я видел вас, – с отвращением бросил Осендовский. – Во сне. Там, на башне. Под часами. Как вы предложили ей прыгнуть. И не смог помешать.
Пространство зажевало, догадался Кройстдорф. Хорошо, что не целиком. Хотя уж чего хорошего?
– Если бы она сказала мне, что разводится. Что предпочла другого, – продолжал Ян.
– Вы отправили ее на заведомо провальное задание, – возразил Алекс. – Вслепую. Знали, что ее заберут. Значит, уже сами расторгли брак.
– Вам даже трудно вообразить, какой шум мы подняли бы в прессе, – вмешался Коренев. – Арестована русская писательница! Новый тридцать седьмой год! А тут вы решили ее выпустить.
Карл Вильгельмович понял, что обоим похитителям очень обидно.
– Именно такой, какой поднимем сейчас. – Коренев принял из рук Осендовского планшет и повернул его экраном к пленнику. – Новости. Мы рады, что вы очнулись как раз к пятичасовому выпуску.
