А еще я подумал, что теперь нам, пожалуй, придется составить график дежурств по Базилио и заняться ее новой жизнью всерьез. Водить гулять, приглашать в гости, таскать по модным лавкам, объяснять, как устроены город, Мир и всякая отдельно взятая человеческая голова. Отдать ее в лапы хорошего цирюльника, отвести на поэтические чтения в «Трехрогую Луну», в оперу и на какую-нибудь ярмарку, научить управлять амобилером, танцевать, гулять по крышам и, возможно, чем только Темные Магистры не шутят, действительно подумать о поступлении в Университет. Или в Королевскую Высокую Школу. Лично я до сих пор так и не понял, в чем состоит разница. И никто, даже Нумминорих, имевший счастье учиться в обоих заведениях, так и не смог мне это внятно объяснить. Единственное, что я твердо усвоил: на эмблеме Высокой Школы нарисована Королевская шляпа, а на университетской – голова, пронзенная мечом. Из чего, вероятно, следует сделать вывод, что учиться в Королевской Высокой Школе гораздо безопасней.
Но обо всем этом можно было подумать лежа. Под одеялом. Вытянув ноги. До меня доходили легенды об удивительных людях, постоянно ночующих в собственной постели, и все, как одна, повествовали о соблазнительных возможностях, которые им открываются. Я решил проверить, так ли это. Немедленно. Прямо сейчас.
Честно говоря, был совершенно уверен, что усну прежде, чем закрою глаза. Но не тут-то было.
Первую вечность длиной примерно в четверть часа я лежал неподвижно, наслаждаясь этим процессом и радуясь, что бодрствую: люблю растягивать удовольствие.
Вторую вечность, которая длилась никак не меньше часа, я ворочался с боку на бок, перебирая в уме события и впечатления минувшего дня – не потому что мне этого хотелось, просто не мог от них отделаться.
Третья вечность оказалась гораздо длинней первой, но все же короче второй; ее я посвятил удивлению, раздражению и бессильному гневу: бессонница? У такого великого и могучего меня?! Кто допустил? И что с этим делать? Как – «не знаю»?!
А потом я все-таки задремал.
Такое впечатление, что мне пришлось мучиться бессонницей, пока в соответствующем отделении Небесной Канцелярии спешно подбирали подходящий к случаю кошмар.
И им наконец удалось.
Мне приснилось, что я сижу на узкой доске, переброшенной через бездонную пропасть. Справа от меня переливаются разноцветными огнями и звенят голосами развеселых гуляк ночные улицы Ехо, а слева дышит и трепещет тьма. С виду просто темнота ночи, но я-то чую, что она живая. Пока что спящая, и лучше бы ее не будить, не то…
К счастью, вместо тьмы проснулся я сам. То есть сперва подскочил, как ужаленный, а проснулся уже потом, бывает и так. Сердце билось с совершенно недопустимой скоростью, сколько-то там ударов в минуту; боюсь, я и чисел таких не знаю. За окном меж тем начало сереть. То есть скоро рассвет. И сна у меня при этом ни в одном глазу. Какой уж теперь сон.
Когда-то давно кошмары снились мне хорошо если не через день. И, как могли, разнообразили мою тогдашнюю жизнь, мягко говоря, не особо остросюжетную.
Хуже всего было то, что, проснувшись в холодном поту, я обычно тут же снова засыпал и проваливался в тот же самый кошмар, причем прискорбные обстоятельства за время моего отсутствия, как правило, успевали еще немного ухудшиться. Изрядно намучившись, я изобрел метод: пробудившись от страшного или просто неприятного сна, надо немедленно покинуть помещение, в котором он приснился. Если есть возможность перед уходом открыть окно – совсем хорошо. Через полчаса можно возвращаться и ложиться спать, продолжения не будет.
Метод дурацкий, но хороший. В том смысле, что он работал. И почему бы в таком случае не применить его сейчас? Смотреть продолжение сна о том, как я сижу на этой чертовой доске, стараясь не разбудить тьму, у меня не было никакого желания. Поэтому я распахнул настежь окно, с наслаждением вдохнул сырой предутренний воздух, благоухающий прелыми листьями, свежей травой, речной водой, дымом каминных труб и хлебной закваской из расположенной неподалеку пекарни, и пошел в Малую Летнюю Кухню. Потому что когда не спится, надо жрать – это священное правило, грех им пренебрегать.
На самом деле, «жрать» – это громко сказано. Я удовольствовался остатками камры, обнаруженными на дне оставленного на столе кувшина. Прихватив кружку, я пошел было к окну, чтобы вылезти во двор, но на середине пути застыл натурально как громом пораженный. Просто потому что вспомнил, как застал здесь нынче утром Джуффина, и о чем мы с ним говорили, и как бродили потом по Левому Берегу. Так вот почему я так долго не мог уснуть! И откуда вылезла приснившаяся мне неприятная ерунда, тоже теперь понятно.
Столько всего успело случиться за этот долгий день, что я и думать забыл о своем Пророческом сне и тревоге Джуффина по поводу места его действия. О том, что, если верить уличной гадалке, внезапно оказавшейся старой подружкой леди Сотофы, в Ехо скоро начнет происходить какая-то дрянь. Думать-то забыл, но беспокоиться при этом не перестал – неосознанно. Вот и прыгаю теперь по всему дому, как последний дурак, вместо того чтобы сладко спать. Нечему тут удивляться.
Джуффину, я считаю, ужасно со мной повезло. Я очень бережно отношусь к чужому праву на отдых. Поэтому не стал будить его сразу, а терпеливо подождал целых полчаса, пока не рассвело окончательно. И только после этого послал ему зов.
Но шеф Тайного Сыска почему-то все равно остался недоволен.
«У тебя все живы?» – сразу спросил он.
