никакого внимания. Кстати, сколько наблюдал за сновидцами, ни разу не видел, чтобы они собирались компаниями или хотя бы парами. Все-таки умение разделять сон с другими людьми – большая редкость. Оно даже у нас, в Ехо, не особенно распространено, хотя, казалось бы, как можно не выучиться элементарным вещам, когда все вокруг колдуют? И изобретать самим ничего не надо, сотни поколений ученых магов давным-давно все придумали и записать не поленились, только бери и пользуйся.
Но в том и штука, что у нас слишком много возможностей. Глаза разбегаются, поди выбери, с чего начинать, а толковых наставников или просто советчиков, способных вовремя дать правильную подсказку, на всех желающих не напасешься. Поэтому, как бы я ни смеялся, что некоторые магические трюки входят в моду, подобно одежде и прическам, приходится признать, что это здорово облегчает выбор начинающим. Пусть учатся изменять облик, ходить в полуметре над землей и одним хлопком ладони призывать к себе забытый дома кошель – все равно чему, лишь бы учились. А уж потом магия сама разберется, зачем ей нужен новоиспеченный колдун, и возьмет его в оборот.
Ясно же, что на самом деле вовсе не мы выбираем, чему посвятить свою жизнь. Мне ли этого не знать.
– Ну надо же. Сэр Макс, – сказал Малдо Йоз.
Причем именно сказал, а не заорал, как обычно. Если бы не зеленая шляпа, я бы, пожалуй, так и не сообразил, кто это меня зовет.
Впрочем, недостаток обычной громкости с лихвой компенсировался широченной, до ушей, улыбкой.
– Почему-то в голову не приходило, что тебя можно просто случайно встретить на улице, – говорил он. – Думал, ты ходишь по делам только Темным Путем. А уж если гуляешь по городу среди бела дня, то замаскированный до изумления, так что сам от своих отражений шарахаешься, не узнав.
– Так чаще всего и бывает, – согласился я. – Но иногда – не так. Жизнь прекрасна непредсказуемостью. А я – ее деталь. И стараюсь соответствовать.
– Деталь, да уж, – ухмыльнулся Малдо. – Маленькая такая деталька.
Я только плечами пожал. Дескать, какая есть. Сам когда-нибудь поймет, что никакое могущество не делает человека центром мироздания. Скорее наоборот, помогает перестать себя им воображать – просто потому, что после более-менее близкого личного знакомства с мирозданием придерживаться прежней эгоцентрической концепции становится несколько затруднительно.
– Самое замечательное, что я как раз шел и думал, как здорово было бы увидеть в толпе тебя, – сказал Малдо. – Не позвать куда-нибудь специально, не пригласить на обед, а случайно встретить и как бы между делом, на бегу похвастаться: «Представляешь, у меня все получается! Вообще все, прикинь!» Мне это просто позарез нужно – похвастаться, а потом добавить: «Слушай, даже страшно». Никому больше такую глупость не скажу, даже наедине с собой постараюсь об этом не думать – что значит «страшно»?! Как можно быть таким дураком? А тебе можно проговориться, потому что ты и сам, готов спорить, знаешь, как это бывает, когда тебя вдруг подхватывает и несет. Просто отлично несет, в нужном, заранее выбранном направлении, и о такой скорости еще недавно нельзя было даже мечтать. Но…
– Но при этом ты отдаешь себе отчет, что вряд ли сам управляешь этим прекрасным полетом?
– Что-то в этом роде.
– Да, так бывает. Иногда мне кажется, что только так и бывает, когда впускаешь магию в свою жизнь. Сперва кажется: ты такой молодец, приручил весь Мир, как большую дружелюбную собаку, и теперь нет у него иных забот, кроме как приносить тебе домашние туфли и плясать на задних лапах ради твоего удовольствия. Но пока ты развлекаешься, отдавая команды, жизнь понемногу выходит из берегов, и вдруг оказывается настолько больше тебя, вернее, твоих представлений о собственных масштабах, что перестаешь понимать, что ты такое, да и есть ли вообще. Не примерещился ли? Не приснился ли какому-нибудь настоящему могущественному колдуну, который вот-вот проснется, помотает отяжелевшей головой, навсегда отряхнет смутные воспоминания о тебе и пойдет пить кофе.
– Что?
– Камру он пойдет пить. Камру. Или компот. Неважно. Важно, что никто не проснется и никуда не пойдет, потому что мы с тобой все-таки есть. Я точно знаю.
Малдо с досадой дернул плечом. Не то этот жест следовало понимать как «я вообще не о том», не то «повтори еще раз, так, чтобы я поверил».
Подозреваю, последнее. По крайней мере, я всегда хотел именно этого. Но учиться верить в ту версию, которая устраивает меня больше прочих, все равно пришлось самому.
Собственно, до сих пор учусь.
В отличие от меня, Малдо, похоже, справился с этой задачей влет. По крайней мере, он снова заулыбался и сказал:
– Так вот, что касается хвастовства. Меня разорвет на месте, если не расскажу тебе подробности. Во-первых, ребята только что закончили строить на Удивительной улице дом господина Чемпаркароке.
– Ого! – присвистнул я. – Хорошая у вас пошла клиентура. Надеюсь, расплачиваться он будет не супом Отдохновения? А то трындец этой вашей Новой Древней архитектуре. Зачем что-то строить, когда все и так хорошо?
– Да при чем тут какой-то суп, – отмахнулся Малдо. – Дело вообще не в оплате, а в том, что ребята всего минуту назад закончили строить новый дом на Удивительной улице, а я стою здесь, с тобой.
