поскольку он ничего подобного не делал, торжество мое оказалось даже несколько неуместным. Но мне все равно понравилось. Я бы, пожалуй, еще повторил.
– Просто не хотел приходить к тебе, не сделав уроки, – скромно сказал я.
А потом снова стал видимым, не дожидаясь окончания действия заклинания. Это почему-то считается особым шиком, хотя, как по мне, ничего сложного тут как раз нет. Ломать – не строить.
К другу моему наконец вернулся дар речи.
– Тебя как подменили.
– Да нет, вроде не подменили, – вздохнул я, падая в кресло. – Просто после исчезновения нумбанского пророка все были как на иголках, и я за компанию. Тем более, что исчез он, похоже, из-за меня. Надо было как-то отвлечься… Ты уже знаешь эту историю?
– О предполагаемом возвращении Магистра Хонны? Знаю, конечно. Мне такие новости, как ты понимаешь, сразу же докладывают. Принудительно докладывают, я бы сказал. Захочешь – не отвертишься. Любимая формулировка сэра Джуффина Халли: «Прости, но сейчас я вынужден заставить тебя обязать меня немедленно предоставить всю информацию по делу…»
– Смешно, – согласился я. – Ладно, хорошо, что ты в курсе, а то я бы до утра рассказывал… Интересно все-таки, почему он не стал мне ничего говорить? Еще и наврал, то есть притворился сновидцем, которого я якобы пришел разбудить. Это-то зачем? Не может же правда обо мне быть настолько ужасной.
– Во-первых, может, – флегматично сказал Шурф. – И ты сам это знаешь. А во-вторых, Хонна в бытность свою Великим Магистром Ордена Потаенной Травы прекрасно разбирался в людях. И вряд ли утратил это ценное качество за прошедшие годы.
– И что?
– Да то, что лично я тоже поостерегся бы выкладывать тебе какую-нибудь тайную правду, если бы вдруг ее узнал. Потому что для начала ты просто не согласишься с услышанным. Нет, нет и нет. Отстаньте от меня со своими бреднями! Потом, какое-то время спустя, ты обдумаешь полученную информацию и непременно попытаешься сделаешь из нее трагедию, причем совершенно вне зависимости от того, нравится она тебе или нет…
Я рассмеялся. Хотя, конечно, с гораздо большим удовольствием швырнул бы в него что-нибудь тяжелое. Но это совершенно бессмысленно: во-первых, Шурф увернется, а во-вторых, он терпеть не может беспорядок. И мне же самому придется собирать раскиданные предметы. А заниматься уборкой мне лень – сейчас и вообще всегда.
– …а потом ты Мир наизнанку вывернешь, лишь бы сказанная тебе правда стала неправдой, – закончил он. – Просто чтобы настоять на своем. И какой, скажи на милость, во всем этом смысл? Нет уж, додумывайся до правды о себе самостоятельно. Так всем будет спокойнее.
– Ужасный ты человек, – вздохнул я. – Какой гнусный поклеп ни возведешь на ближнего, все равно оказываешься прав. Особенно если этот ближний я. И что с тобой, спрашивается, делать?
Шурф задумался.
– Главное – не кормить, – наконец сказал он. – Все остальное на твое усмотрение.
– А почему это вдруг не кормить?
– У меня за плечами ужин со Старшими Магистрами. То еще испытание, потому что по моему аппетиту эти наблюдательные люди определяют степень моего доброго к ним отношения. А поскольку никаких претензий к их поведению у меня в последнее время нет, пришлось приводить свои действия в соответствие со смыслом невербального высказывания, в которое по общей негласной договоренности превратилось совместное употребление пищи. Все- таки множественность коммуникативных слоев порой доставляет изрядные неудобства. Я бы предпочел объясняться со своими подчиненными только словами. Но, к сожалению, чужое восприятие невербальных сигналов и их интерпретация – не та область, где можно быстро установить свои порядки. На такие изменения требуется время.
– Да уж, – растерянно подтвердил я, судорожно пытаясь вспомнить хотя бы одно умное слово, достойное украсить нашу беседу. И чтобы в нем было не меньше пяти слогов!
Не получилось. Но не потому что у меня такой уж бедный словарный запас. Просто нас отвлекли.
Дальняя дверь, ведущая в коридор, приоткрылась, и в гостиную вперевалку вошли кошки. Ну, то есть кошка и кот, Элла и Армстронг, здоровенные мохнатые обормоты, которые, если говорить о физическом развитии, все еще являются котятами и, следовательно, продолжают расти.
Штука в том, что в Мире коты, собаки и другие звери живут подолгу и взрослеют, соответственно, очень медленно. Последнее обстоятельство до сих пор совершенно не укладывается у меня в голове; к счастью, мое активное интеллектуальное участие в постепенном росте кошек не требуется, и я могу позволить себе сколько угодно ничего не понимать без всякого ущерба для процесса. Каких размеров мои домашние питомцы достигнут еще полдюжины лет спустя, когда наконец станут считаться взрослыми, я даже думать не хочу. Но заранее рад, что Мохнатый Дом – одно из самых просторных жилых помещений в Ехо. Есть надежда, что в нем все-таки останется немного места для меня. Например, кабинет в башне. Туда они к тому времени, пожалуй, просто не протиснутся.
Вслед за кошками, как и следовало ожидать, появилась Базилио. Армстронг и Элла – ее неотлучная свита. До появления Базилио котята не особо
