– Ну уж нет. Когда мне не нравится назначенная цена, я ищу способ получить желаемое на своих условиях. И Ди, похоже, искал. И нашел, хоть и шарил на ощупь впотьмах.
– Что он нашел? – встревожилась Нур Иристан. – Ты о чем?
Но я не стал отвечать. Спросил:
– Говоришь, разноцветные лица – это была его идея?
– Я такого не говорила. Впрочем, да. Его. Дигоран Ари Турбон мечтал стать удивительным человеком. Чтобы даже в городе, где живут одни колдуны, таких больше не нашлось.
– Разноцветное лицо, странная одежда – рано или поздно кто-то должен был заметить необъяснимое сходство между столичным трактирщиком и убийцами из Кумона, Тулана, Кангона, Бахри – и где он там еще успел отметиться? – ладно, уже неважно. И значение каждого цвета Ди охотно всем разъяснял. Чтобы при случае догадались, что на самом деле убийце с красным лицом очень страшно. Ну а как еще позвать на помощь, когда толком не знаешь, можно ли вообще хоть кого-то позвать?
– Ну и чего он этим добился? – сердито спросила Нур Иристан. – Того, что ты пришел заставить меня разбудить его прежде времени? Ради каких-то никому не интересных случайных прохожих, которым не повезло оказаться на его пути? Если настоишь на своем, Дигоран Ари Турбон нам с тобой спасибо не скажет, учти.
– Разбудить прежде времени? И не мечтай! Его теперь никто не разбудит. Я об этом позаботился. И убивать ему больше никого не придется. Потому что смерть не может быть платой за жизнь, так не… Эй, ты чего?
Совершенно не ожидал, что она разревется. Вроде не ребенок. Взрослая тетка пятисот лет от роду. За пять веков, мне кажется, вполне можно научиться держать себя в руках.
Впрочем, в рыданиях Нур Иристан явственно слышались торжествующие нотки. Словно она заранее позаботилась заключить пари, поставить на такой исход дела, и теперь, оплакивая свое поражение, одновременно подсчитывала грядущие дивиденды. И выходила совсем неплохая сумма; впору задаться вопросом, а было ли вообще поражение.
Ага, как же. Держи карман шире.
– Так, – сказал я. – Ты этого и добивалась, да?
Нур Иристан улыбнулась сквозь слезы, махнула рукой – дескать, наконец-то начал хоть что-то понимать, лучше поздно, чем никогда. Это еще вопрос, кому из нас надо жить дольше. В смысле, кто здесь больший дурак.
Согласен, оба хороши.
– Внимание, – наконец сказала она. – Самое трудное для сновидца – это внимание. Почти всякому спящему его хватает на пару-тройку часов. При должной подготовке – на несколько суток. Великие тубурские мастера, старейшие Сонные Наездники годами удерживают внимание на одном и том же сновидении, не позволяя ему превратиться в хаос, а себе проснуться. Но это – лучшие из лучших. Да и у них счет идет на годы, а не на столетия, увы. Дигоран Ари Турбон – очень старое дерево. Очень могущественное. Нам, людям, вообразить трудно, на что они способны. Но даже силы внимания старого дерева недостаточно, чтобы подолгу оставаться в одном и том же сне. Поэтому были необходимы регулярные прыжки в другие сновидения. Яркие, насыщенные эмоциями и впечатлениями, но достаточно неприятные, чтобы захотелось вернуться домой. Ну, то есть в основной сон. Я понятно объясняю?
– Вполне. А все же вы легко могли бы обойтись без убийств. Человеческая жизнь щедра на неприятные сюжеты. Впрочем, тебе надо было привлечь к Ди внимание других людей, это я тоже понимаю. Чем больше народу его увидит, тем лучше. Чем больше о нем помнят и говорят, тем достовернее образ. Чем сильнее боятся, тем проще продолжать быть. Страх – хороший клей. Прочный. Но, по большому счету, все равно плохой. И не только потому, что портит любую реальность. Просто всякий нормальный человек хочет, чтобы источник его страха исчез и больше никогда не появлялся. Подобное противоречие никому не на пользу.
– Этот твой «нормальный человек», может, и хочет, чтобы страшное исчезло, – усмехнулась Нур Иристан. – Но не верит, что так получится. Людям, как правило, гораздо проще верить, что все закончится плохо, мир меняется к худшему, смерть неизбежна, зато сами они, понимая все это, чрезвычайно умны. Поэтому золотое правило всякого наваждения: если хочешь овеществиться, пугай! Ну или заставляй себя любить, это тоже отлично работает. Но я решила не останавливаться на чем-то одном. Пусть одни любят, другие боятся, вместе, глядишь, удержат… Знаешь что? Пошли навестим Дигорана Ари Турбона. Хочу посмотреть, как ему спится.
– Убедиться, что я тебя не обманываю? Конечно пошли.
По дороге мы молчали. Не знаю, о чем думала Нур Иристан, а я послал зов Джуффину. И спросил: «Слушай, а можно быстро добыть список убитых этим краснолицым – для начала хотя бы в Кумоне? И имена их близких, если вдруг кто-то зачем-нибудь их записал».
«Спрошу Цияну, – откликнулся он. – В Кумонской полиции те еще бюрократы, документируют каждый чих. И имена людей, которые опознавали убитых и забирали их тела, безусловно, фигурируют в нескольких дюжинах каких-нибудь сумрачных протоколов. Интересно, зачем они тебе сейчас понадобились?.. Ты чего молчишь? Не знаешь, как посмешнее соврать? Ладно, не трудись. Мне же лучше, сам угадаю».
