Пусть теперь кусает тебя. Это честно.
– Он живой, – сказал Шурф целую вечность спустя, когда я уже утратил надежду снова услышать его голос. – По-настоящему живой. Как такое возможно?
– Просто ты его никогда не убивал, – объяснил я. – Произошла небольшая техническая накладка. Ты убил совсем другого лиса, по имени Йовка. Бедняга родился примерно полторы сотни лет спустя после своей смерти, прожил счастливую долгую жизнь с любимой подружкой, а потом она умерла от старости. Ну и он тоже захотел умереть, обычное дело, когда любишь кого-то несколько более сильно, чем позволяет здравый смысл. Добрый знахарь Иренсо Сумакей – знаешь такого? Ладно, неважно, если захочешь, наведешь справки – так вот, даже знахарь просил меня убить беднягу из милосердия. Но мне, сам понимаешь, слабо. К счастью, я вовремя вспомнил, что ты у нас профессионал и подкинул тебе работенку… Эй, не смотри на меня так. Йовка действительно хотел поскорей умереть, не веришь – спроси Иренсо. И теперь у них с подружкой все замечательно, не веришь – спроси нашего общего друга Франка, в парке за его домом недавно поселились два призрака мертвых лисиц, а я по итогам этой операции могу считаться специалистом по обустройству комфортабельной загробной жизни для несчастных влюбленных. Вернее, для счастливых, с несчастными-то как раз гораздо сложней.
– Скажи все это еще раз, пожалуйста, – попросил мой друг. – Я только что понял, как это бывает – когда все слова знакомые, а смысл сказанного все равно ускользает. Всегда думал, это обычное оправдание своей невнимательности к собеседнику. А оказывается, не совсем так. И начни с бардака в моей комнате. Ты что, там был?
– Ну а как ты думаешь?
– Но как могло случиться, что я тебя не видел? Эпизод внезапного появления незнакомца я бы не забыл. И несомненно узнал бы тебя потом, у меня отличная память на лица.
– Сам же научил меня становиться невидимым, – усмехнулся я. – Не зря, получается, кровь ведрами пил. Ну или все-таки зря. Я сумел угодить в тот самый момент, когда тебя не было в комнате. Так что вру, невидимость мне не особо пригодилась. И даже от ранения не спасла.
И продемонстрировал укушенный палец. Тот как раз запоздало осознал себя несчастной жертвой и начал жалобно ныть. Ничего особенного, но неприятно. Ровно настолько, чтобы отвлечься и не сойти с ума вот прямо сейчас, осознав, наконец, что я сделал. Если бы не этот серебристый злодей, пришлось бы кусать себя самостоятельно.
Сосредоточившись на успокоительной боли, я собрался с мыслями и рассказал все еще раз. Подробно, с самого начала. Только некоторые детали путешествия по Мосту Времени опустил. Сказал, нет таких слов в языке, пока не попробуешь, не узнаешь, точка. И, в общем, не соврал. Потому что имевшиеся в моем распоряжении древние термины вроде «Первого Ужаса Небытия» звучат, на мой вкус, избыточно драматично. Окажись я на месте Шурфа, предпочел бы думать, что человеку, ходившему ради меня по Мосту Времени, было там чертовски весело и интересно. Тем более, что это тоже правда. Просто не вся.
– И учти, – сказал я в завершение, – если твой изысканный утонченный ум отыщет способ не расставаться со своим прекрасным, честно выстраданным проклятием, я за себя не отвечаю. В смысле, сам тебя тогда прокляну. Дополнительно. Как-нибудь на урдерский манер. Чтобы рожа всеми цветами радуги, дым из ушей и, к примеру, синие крылья за плечами. Истинно тебе говорю, я страшен в гневе. Лучше не связывайся.
– Ладно, – согласился сэр Шурф, рассеянно поглаживая притихшего на его коленях лиса, – не буду связываться. Тем более, мне для этого и делать ничего не придется. Когда я увидел, что он живой… Не знаю, как описать то, что случилось. Как будто какой-то узел развязался. Сам, без моего сознательного участия. Я в тот момент еще толком не понимал, что именно произошло.
– Кстати, узел и есть, – вспомнил я. – Именно так выглядело это событие на нити твоей жизни. Других узлов подобного масштаба там не было, и знал бы ты, как это меня утешает. Потому что не хотелось бы делать путешествия по Мосту Времени своим любимым хобби. Мне бы чего попроще, ты знаешь. Пирожки, сотворение новой Вселенной, партия в «Злик-и-злак»…
– Я вообще, хоть убей, не понимаю, как тебя угораздило во все это сунуться, – сказал он. – Ты же даже думать о путешествиях во времени боялся. И леди Сотофа тоже хороша. Нашла кого на безумные выходки подстрекать. Своих учениц не хватает?
– Ну так она-то, в отличие от нас с тобой, с самого начала знала, что все у меня распрекрасно получится. Сотофа молодец, помогла мне сохранить лицо. Сам же помнишь, как я расхвастался: «Будь тузом в моей колоде, я тебя не сдам!» – вот как, интересно, я себе это представлял?! После таких пафосных заявлений отползать в кусты, поджав хвост – жуткая безвкусица. Хотя вот прямо сейчас я бы в этих кустах с удовольствием полежал. Мне трудно долго быть героем, ты знаешь. Нервы сдают.
– Ну, с чем-чем, а с твоими нервами справиться совсем несложно.
– Да. Например, связать меня по рукам и ногам и хотя бы на сутки запереть в каком-нибудь погребе. И парой дюжин заклинаний запечатать для надежности, чтобы точно не сбежал на край Вселенной, сам себя испугавшись задним числом. И сидеть рядом, рассказывая сказки. Ты кстати много сказок знаешь? На сутки запаса хватит? Впрочем, ладно, можно просто влить в меня пол-литра Осского Аша, задвинуть мое бесчувственное тело куда-нибудь под диван и закрыть вопрос.
– «Под диван» – это просто образное выражение или какая-то неизвестная мне магическая техника успокоения нервов? – деловито спросил Шурф. – Я должен точно знать, где заканчивается инструкция и начинается просто болтовня.
