Для убедительности я воздел руки к небу, по которому стремительно неслись прозрачные сизые облака, неумело прикидывающиеся хмурыми тучами. Но меня не проведешь. Я точно знаю, что весной на небе бывают только облака.
– Конечно, ты прав, – неожиданно легко согласился мой друг. – И вот чему мне следовало бы у тебя поучиться.
– Быть правым? – рассмеялся я. – С этим ты и сам неплохо справляешься.
Но Шурф остался серьезным.
– Любить жизнь. Не отдельные ее составляющие, что легко удается многим, включая меня, а весь процесс целиком.
– Это, кстати, только здесь стало так, – сказал я. – После того, как я попал в Ехо. Теперь, задним числом, понимаю, что раньше вообще не умел любить. Только увлекаться и привязываться, надолго или нет – это уж как повезет. А этот город разбудил мое сердце. Или даже не разбудил, а развязал, как будто оно было перекручено узлом, а здесь вдруг вернулось в нормальное состояние. Не знаю, как еще описать. Но после того, как я оказался в Ехо, мне стало легко любить – все, что под руку подвернется. Например, жизнь. И весь Мир, который великодушно разрешил мне быть его фрагментом. Из меня получился очень счастливый фрагмент. Несмотря ни на что. И кстати, когда я в очередной раз притащусь к тебе с жалобами на тяготы существования, напомни мне этот разговор. В минуту слабости бывает очень полезно вспомнить, как в действительности обстоят дела.
– Договорились, – кивнул мой друг. – Напомню. А теперь придется тебе все-таки меня отпустить.
– Жалоба на тяготы существования номер один, считай, уже готова, – ухмыльнулся я. – Но что с тобой делать, иди. Тем более, у меня тоже дела. Не знаю, какие именно, но совершенно уверен: стоит мне спуститься с этой крыши на грешную землю, и они тут же обнаружатся. Кстати, это была жалоба на тяготы существования номер два. Ты уже готов рыдать от сострадания? Как – нет?!
Не то чтобы меня и правда пугали гипотетические грядущие дела. Скорей уж, перспектива полного их отсутствия. Впрочем, и она не особо пугала. В крайнем случае, – утешал я себя, – всегда можно просто отправиться в Дом у Моста. Тем более, что время уже перевалило за полдень. Причем довольно давно за него перевалило. Часа три, пожалуй, назад. Что в общем даже неплохо – теперь-то уж точно можно никуда не спешить. Все равно не поможет.
Спускаясь по лестнице, я, помню, думал: как же все-таки удивительно сложилась моя жизнь. Магия – ладно бы, к ней-то я уже давно привык. И даже к самому себе в качестве практикующего колдуна. А вот к тому факту, что я преспокойно могу заявиться на службу под вечер, выпить камры с начальством и снова уйти, или даже вовсе там не появляться по несколько дней кряду, поди привыкни.
Впрочем, насчет нескольких дней кряду – это только гипотеза. Я ее пока не проверял. Потому что, положа руку на сердце, это каким же надо быть дураком, чтобы пренебрегать счастливой возможностью болтаться в Доме у Моста, сколько душа пожелает. Есть, конечно, в моей жизни и более неистовые наслаждения, но их, во-первых, раз-два и обчелся, а во-вторых, от них я довольно быстро устаю.
Когда живешь в таком большом доме, как мой, очень хорошо иметь голову, способную подолгу и с удовольствием думать всякую ерунду. Всегда есть чем развлечь себя во время путешествий. Например, по лестнице, ведущей из башни в гостиную. Или из спальни в кухню – тоже не ближний свет. А плееры тут пока не изобрели. И, чует мое сердце, даже не планируют.
Гостиная, до которой я в итоге благополучно добрался, являла собой ледяную пустыню. Потому что на смену давешней фантастически теплой зиме внезапно пришла очень холодная ветреная весна. А привычка держать окна нараспашку при этом никуда не делась. В результате мы понемногу стащили в гостиную все имеющиеся в доме пледы и запасные одеяла. Если хорошенько закутаться, да еще обхватить окоченевшими руками кружку с чем-нибудь горячим, окна можно не закрывать, а мне того и надо. Поскольку, во-первых, неловко перед ветрами – нельзя же вот так внезапно отказывать им от дома. А во-вторых, закрывать окна в середине весны – дурная работа. Ясно же, что буквально на днях вернется долгожданное тепло, и тогда придется снова их открывать.
Ну, в общем, в гостиной было довольно прохладно. И до изумления пусто. Вот так живешь-живешь, окружив себя красавицами, чудовищами, кошками, собаками, зловещими колдунами и кровавыми убийцами, сходишь с ума от гвалта, который они поднимают, и думаешь, это немыслимое блаженство будет длиться вечно. Но потом красавица, утомленная регулярными превращениями в чудовище, удирает от тебя в Арварох ради дальнейшего магического самосовершенствования, чудовище, давным-давно благополучно превратившееся в красавицу, вероломно уходит в гости к соседям, псы отправляются в Королевский университет, где один читает лекции, а второй инспектирует студенческие карманы на предмет специально прихваченных для него леденцов, кошки заводят привычку дрыхнуть в теплой кухне, а колдуны и убийцы с утра до ночи пропадают на работе, что с них, злодеев, возьмешь.
И тогда недостижимая мечта о чудесной возможности выпить кружку камры в полном одиночестве внезапно становится реальностью, данной тебе в ощущениях. Причем вовсе не настолько приятных, как ты это себе когда-то наивно представлял.
Я не собирался рассиживаться в пустой гостиной. Хотел быстренько пересечь ее по диагонали и выйти на улицу. Весна, даже такая холодная, как нынешняя, – веский повод временно забыть о существовании не только Темного Пути, но и амобилера. И ходить всюду пешком, вытаращив глаза и возбужденно размахивая руками, потому что гулять по улицам Ехо весной – это счастье.
В другие времена года, впрочем, тоже. Просто я очень давно не видел этот город весенним – несколько почти бесконечно долгих лет. И все эти годы не верил, что когда-нибудь еще увижу. Вернее, твердо знал, что не увижу никогда. Ошибался, как выяснилось. Я вообще довольно часто ошибаюсь. В моем случае это большая удача.
