не должны использовать тренеры. Потребовались месяцы на то, чтобы пересмотреть классические игры, запомнить результаты, игроков, тренеров, слухи о Премьер-лиге, но теперь она могла говорить о великой игре с лучшими из лучших. Пришлось побыть шлюхой и попросту унизиться, но это того стоило. Похоже, место футбольной подружки давно пустовало. Когда Марк-Энтони её представил, Бартрам первым делом сказал: «Объясни-ка мне правило офсайда».
«Ягуар» заехал на парковку позади Веласко-бич. День только начался, и южный ветер в сочетании со сближением спутников-пастухов поднял заметные волны в океане. Анджела и Оливия-Джей стояли на новой набережной вдоль полосы песка и смотрели на серферов, оседлавших гребни.
– Ты так можешь? – спросила Оливия-Джей, с тоской рассматривая стройные фигуры в пляжных костюмах, красовавшиеся друг перед другом.
– Давно не пробовала, – призналась Анджела. – Навыки подрастеряла.
– Научишь меня? Можем попросить, чтобы в особняк доставили доски.
Анджела так и знала, что она это предложит.
– Думаю, можно.
– Ой, спасибо!
Оливия-Джей обняла её и поцеловала. Анджела поцеловала её в ответ, улыбаясь простой радости девушки.
– Не знаю, что бы я делала без тебя.
– Ты бы справилась. – Анджела обняла её за плечи одной рукой. – А теперь давай-ка воспользуемся нашим отдыхом.
Они блуждали по узким улицам старого города. Здания ближе к морю были в основном старыми складами и инженерными мастерскими, сплошь металлическая арматура и дешёвые панели; проницательные застройщики переделали их в недорогие квартиры и маленькие магазинчики. Богачи ими не пользовались; у них были свои улицы, красивее, с эксклюзивными торговыми центрами, пассажами и спа-салонами. Эта часть города принадлежала простым работникам-контрактникам.
Анджела повела подругу в кафе Маслена на Лесьер-стрит, который любил восточноевропейский синти-поп[52] тридцатилетней давности. Она заказала мятный чай, а Оливия-Джей – эспрессо с толикой сиропа. Обе девушки посмотрели на ряд удивительных пирожных и кексов, которые Маслен сам выпекал в кухне за кафе, но идея попробовать хоть одно сама по себе являлась бунтом. Вся их еда аккуратно взвешивалась и готовилась в особняке, а девушек обязали ежедневно заниматься на тренажерах или с помощью ленты-монитора записывать пробежку по парку или дистанцию, которую проплыли. Хоть Марк-Энтони был сплетником, токсовым торчком, вралём и бесстыдным торговцем излишествами, к своей работе он относился очень серьезно. В контрактах подружек был прописан предел веса вместе с уровнем физической формы и общим внешним видом. Даже оттенки загара точно указаны – Оливия-Джей должна была загорать голой девяносто минут каждый день, и отдельная оговорка предписывала ей переворачиваться каждые десять минут, чтобы цвет кожи оставался темным; а вот Кара с её кельтским типом внешности не могла рисковать выйти наружу без солнцезащитного крема с самым высоким фактором. Леди Эванджелин не разрешалось подстригать вороные кудри, доходившие до талии. Сама Анджела обязана была упражняться в два раза больше других девушек. Да уж, Бартрам любил свои стереотипы.
– Доски уже в пути, – радостно сообщила Оливия-Джей, когда Анджела выбрала белый пластиковый стол у окна, чтобы сесть.
Анджела повесила кричащую оранжево-черную пляжную сумку на спинку стула и обеими руками взяла чайную чашку в японском стиле, чтобы подуть на чай и охладить его.
– Не говори, что я тебя не предупреждала, – сказала она.
Поведение Оливии-Джей, импульсивная покупка больше её не тревожили. Доски выйдут нелепо дорогими, потому что все попадало в Абеллию морем или по воздуху, что увеличивало стоимость. Это не имело значения – все, чего хотелось подружкам, просто включали в общий счет поместья. При желании они могли оставить купленные вещи себе после истечения контракта. Впрочем, нагрузившись драгоценностями из фантастических витрин торговых центров Абеллии, они заслужили десятиминутную нотацию о благодарности в офисе Марка-Энтони.
Кто-то сел за стол позади Анджелы. Она не обратила внимания. Оливия-Джей подалась вперёд.
– Леди Э уезжает на следующей неделе, – доверительно сообщила она.
– Что? Откуда ты узнала?
Анджела была уверена, что Эванджелин оставался ещё месяц до конца контракта. Четыре месяца – таков стандарт.
– Я подслушала, как об этом вчера говорили Марк-Энтони и Лоанна.
– Понятно.
Лоанна была хозяйкой гардероба, и до работы в особняке она одевала звёзд для голливудской зонной студии. Ненавидя себя за вопрос и за то, что она участвует во всем этом, Анджела спросила:
– Почему?
Оливия-Джей закатила глаза.
– Бринкелль считает, она переборщила с идеологическими разглагольствованиями.
– Я думала, она для этого здесь – чтобы Бартраму было над кем одерживать верх в споре.
