поленницу.
Как бы то ни было, в кулак левая рука Мизгиря еще сжималась. Да и ноги могли лягаться. И теперь он сам набросился на врага, едва тот тоже подскочил с земли.
«Зверь» разил ножом очень быстро, и капитан едва успевал уклонялся от его выпадов. У Мизгиря же в запасе оставалась одна тактика – ошеломить противника ударами и провести удушающий прием. На что-то другое он с покалеченными руками был неспособен, тем более против столь опасного врага.
В отблесках пожара Морок выглядел жутко. Он все-таки не избежал взрыва. Правый глаз у него вытек, и из ушей лилась кровь. Размазывая ее по голове вперемешку с грязью, Чернобаев превратил свои седые волосы в мерзкий колтун. В бедре у него также кровоточила рана, которая и оставила след, позволивший его догнать. Такую дыру в ноге проткнул либо обломок дерева, либо арматура – да мало ли на что мог напороться «зверь» при взрыве.
По этой ране Мизгирь и саданул ногой, когда уклонился от очередного выпада. Наверняка это было адски больно. Но вместо крика Морок издал лишь хриплое шипение и отскочил назад. Не желая терять инициативу, капитан продолжал наносить удары и одновременно следил, чтобы не нарваться на нож. «Зверь» то и дело пытался полоснуть им по конечностям Мизгиря и нанес тому пару порезов, только израненный стрельбан уже не обратил на них внимания.
Вторым слабым местом врага был отсутствующий глаз. На удары справа Морок реагировал медленнее, и они чаще достигали цели. Увы, но шанс провести фатальную атаку капитану все не выпадал. Даже с поврежденной ногой враг ловко двигался и не давал прижать себя к стене.
Дыхание начинало сбиваться. Еще полминуты такой безумной пляски, и Мизгирь рисковал вконец выдохнуться. Чтобы «зверь» угодил в захват, требовалось приблизиться к нему вплотную. И сделать это можно было единственным способом – заставить его контратаковать.
Очередное нападение Мизгиря оказалось фальшивым. Сделав вид, будто он опять хочет пнуть Морока в раненое бедро, капитан притворно оступился и упал на одно колено.
Сработало! Выгадывающий момент враг тут же бросился к нему, собираясь повалить его на лопатки, да не тут-то было. Едва Чернобаев рванулся вперед, Мизгирь уперся левой рукой в землю, а правой ногой подсек ему ноги.
Тоже удачно! Разве что Морок рухнул прямо на стрельбана и вонзил ему нож в правое плечо, но это не помешало Мизгирю поймать шею противника локтевым сгибом левой руки. А чтобы «зверь» не разжал ему руку, капитан зафиксировал ее собственным весом: рывком перекатился вбок и, очутившись поверх врага, придавил его к земле.
Морок задергался, но деваться ему было некуда. Выдернутый из плеча Мизгиря нож был все еще у «зверя» в руке. Но капитан удерживал врага, сковывая его по рукам и ногам, и Морок из такого положения не мог дотянуться до него ножом.
Мизгирь испустил победный рев. Еще немного усилий, и Морок забьется в агонии, а потом издохнет. После чего капитан помочится на его труп и прокричит вслух имена его жертв с буровой «Гордая». Это будет лучшее напутствие тому, кто отправляется в ад, куда Чернобаева примут без очереди с распростертыми объятьями.
Все внутри Мизгиря ликовало, но он обратил-таки внимание на чьи-то шаги позади. Довольно грузные, так что это вряд ли был Илюха.
Вот же зараза – ни раньше, ни позже! Кого там еще черт принес?
Не ослабляя хватки, капитан обернулся. И увидел дуло дробовика, нацеленного ему в лицо. Но кто наставил на него оружие, осталось для него загадкой. В следующий миг перед глазами Мизгиря сверкнула вспышка, и его голова разлетелась кровавыми ошметками по земле, уже залитой его и Морока кровью.
Командир стрельбанов сдержал свое обещание. И не заставил павших товарищей себя ждать, присоединившись к ним даже быстрее, чем он думал…
Глава 32
– Ты вовремя! Еще полминуты, и опоздал бы, – прохрипел вестник Смерти. А может, просипел или прорычал. Этого он не знал, так как напрочь лишился слуха, когда взрыв разорвал ему барабанные перепонки.
Крапчатый положил на плечо дробовик и что-то ответил. Но Морок не умел читать по губам и не понял его. Наверное, толстяк огрызнулся чем-то вроде «Скажи спасибо, что я вообще за тобой пришел, пугало ты одноглазое».
– Я тебя не слышу, – мотнул головой Морок. – Совсем ничего не слышу после взрыва. Можешь даже не орать мне в ухо – это бесполезно, я оглох.
Крапчатый поморщился, плюнул на почти обезглавленный труп стрельбана, а затем махнул рукой, приглашая следовать за собой. Надо полагать – к машине, на которой сын Мотыги пообещал увезти Морока из Погорельска…
А ведь Морок едва не убил его прошлой ночью после того, как бар «Мазутное счастье» взлетел на воздух. Крапчатому повезло – вестник Смерти опознал его в темноте. И хотя их предыдущая встреча была не из приятных, Морок не пожелал убивать этого человека. «Это же сын твоего друга Семена! – щелкнуло у него в голове нечто вроде предохранителя. – Ты готов прирезать сына Мотыги? После того, как отомстил Дерюге-младшему за внучку Семена?»
Нет, палач беженцев с «Гордой» был к этому не готов. Более того – понял, что должен подойти к Крапчатому и объясниться в том, что это не он, Морок,
