же отдохнул. Или нет?
– Да спина побаливает, – пожаловался Ацкий. – Да еще предчувствия какие-то паршивые. Не знаю сам…
– Предчувствия? – нахмурилась Влада, приглядываясь к валькеру, непривычно серьезному и напряженному. – Какие предчувствия?
Ац приложил руки к вискам и долго молчал, качаясь взад-вперед.
– He-а, не понимаю, – на лбу у него выступили капельки пота. – Пытаюсь, но не могу. Говорят, совет нечисти был вчера. Я из жизни выпал, что происходит-то? Девчонки ничего не знают, все тараторят не пойми что.
– Ничего страшного, Темный Департамент начал копаться в древней магии, – Влада забыла о том, что сама собиралась излить другу душу и рассказать о своих страхах. – Ты о плохом не думай. Тебе бы отдохнуть еще и поменьше таскать Рыжову над городом.
– Кстати! Мне Полька сказала, что ты звонила, – спохватился вдруг валькер. – А я, дурак, забыл совсем. Прости, френдз. Что-то было срочное?
– Да, – грустно улыбнулась Влада. – Спросить, как жить дальше. Это вроде глобального вопроса.
И один мелкий. Как перестать бояться чего-то очень страшного.
– Ого, – озадачился Ацкий. – Но ведь это страшное для каждого свое. Вот сейчас все вокруг про шторм говорят, про воронку. Вот эта штука реально меня пугает. А у тебя, я думаю, не так все плохо. Старостой выбрали даже. Ой, поздравить-то забыл, френдз! Вот я дурак…
Влада кивнула, погладив валькера по плечу. Вообще сейчас, глядя на Димку, хотелось спрятать его в сейф, подальше от бед и тревог – уж очень уставшим выглядел ее лучший друг и небесный бродяга.
Лера прервала их разговор, вбежав в кухню и принявшись вытаскивать из духовки ужин. Вылезла из ванной зареванная Полина, а ее примирение с Димкой наблюдать совсем не хотелось.
Над столом зазвенели тарелки, еще сильнее запахло мясом, горячей картошкой и укропом. Влада, которая не любила запахи еды, поспешила распрощаться и вышла из кухни.
Только в коридоре она спохватилась, что свой подарок так и не вручила и до сих пор держит в руках дурацкий пакет. Дверь в единственную комнату была приоткрыта, и Влада скользнула туда, в мягкий полумрак.
Обычная комнатка со старой обстановкой откуда-то из двадцатого века. В широкое окно видна улица с ночными огоньками далеких домов. Полированный шкаф, старый коричневый диван, письменный стол у окна. Такой разительный контраст старинной роскоши дворцов Темнейшего и городской простоты!
Вот и знакомая до боли вещь: черная футболка Муранова, накинутая на спинку стула. А еще девичья красная расческа, брошенная на плед поверх дивана.
Влада, подойдя к окну, потрогала серые занавески: паутинный шелк. Такая же ткань, из которой сплетен ее свитер, подаренный нежитью Темнейшего.
Вот здесь Гильс и провел столько дней, прошедших после их расставания. Паутинный рай, крохотная однокомнатная квартирка, заплетенная паучьим шелком. Даже подушка и одеяло… Влада, протянув руку к дивану, тут же отдернула ее, не посмев коснуться чужой постели.
Зачем она приехала сюда, зачем?! Лишний раз изранила себя, чертова мазохистка!
Забыла, глупая, из чего состоит ее «паучатник». Да Темнейший уже на полдороге сюда знал, куда она едет. Поэтому его здесь нет, да и быть не могло.
Зато Ацкий поделился своими страхами, не догадываясь о том, что они полностью совпадают с ее собственными. И валькератоже пугал ураган, воронка, хотя до сих пор он боялся только разъяренных фурий и собственной несвободы.
А сегодняшний вечер закончился для нее ничем – наверное, поэтому он такой спокойный и снежно-синий. Словно это последний спокойный вечер тайного мира.
Как будто в ответ на эти мысли с кухни донесся взрыв смеха: компания, забыв про неприятный инцидент, снова веселилась. И Ацкий, и Эля с Настей, и больше всех – Полина. На Аца злиться не стоит – наоборот, пусть радуется.
Сколько же можно стоять в этой чужой комнате, разглядывая каждую вещь, словно где-то здесь таится великий секрет мироздания! Нормально здесь живет Муранов, даже хорошо. К нему сюда приезжают друзья, и его новая девушка ведет себя как радушная хозяйка.
Прежде чем выйти, Влада почти швырнула мешок с подарками около кровати на пол, втайне надеясь, что чашки разбились.
На улице даже посреди ночи было совсем светло от снега и фонарей. От дома тянулась аккуратная дорожка, расчищенная от подъезда до того места, где она остановила свой «паучатник».
Кто-то возился на этой дорожке с метелкой. Влада, неслышно приблизившись к Дине Ливченко, наблюдала, как тот пыхтит, разметая в стороны снег. Делового костюма и галстука на домовом уже не было, зато на прежнее место вернулись старая толстовка и спортивные штаны.
– Что тебе надо, Ливченко? – голос прозвучал грубо и резко, и Диня подпрыгнул от неожиданности.
– Любимый вопрос, да?! – Домовой резко обернулся, причем левый глаз у него дергался, как от нервного тика. – Чуть что – «Что тебе надо, Ливченко?!» Год за годом я слышу этот гребаный вопрос, каждый раз, когда появляюсь, чтобы тебе помочь и поддержать!
– Какого черта тебе тут надо, Ливченко?!
