В него полетела пустая бутылка из-под коньяка. Я резко кинул, даже сидящий рядом Чес не успел среагировать. Унылый отступил назад, споткнулся о кушетку. Схватил Дельного за плечо, стараясь удержаться.
Чес взял нож, но вынимать его не стал. Трофимыч, будто случайно, поменял позу.
Лишь Дельный спокойно продолжил выдавливать сладкую массу на кусок батона. От движения Унылого он промахнулся и белая полоса легла на стол.
– Тихо, тля! – крикнул Чес. – Есть желание кровь пустить, так ножи в руки и вперед.
7
Унылый напрягся. Изменилась его поза. Он слегка пригнулся, будто прячась под стол. Шмыгнул носом, да так, что слышен звук соплей, уходящий по носоглотке к трахеям. Я ощутил горечь во рту, точно прямо сейчас закусил травой.
Драка, так драка. Есть вариант, Трофимыч под шумок устроит нам побег из схрона, который становится западней. Уйду из Зоны, надоела уже, аж тошнит! Эх, надо сидеть молча, сопеть в две дырочки, и не высовываться. Зря, зря отправили сообщение. Что ж, разгоряченные спиртным бандиты требовали зрелища. С кровью. Это как мясо, легкий стейк, подается с кровью. У Чеса не получилось помять Трофимыча, да и потом Дельный ищет возможность достичь с ним соглашения. Вот они и переключились на меня.
Давать заднюю? Наверное, так и стоит сделать.
– Че, штанишки мокрые, а солдатик? – спросил Унылый.
Явно копирует Чеса. Что же ты тут забыл, толстый паренек, что потерял? Ладно, Чес и торгаш связаны погоней за соплеменниками. Один грабит, другой продает. А вот ты не понятный.
– Сейчас я тебя порежу, шавка, – пообещал он.
Усталость от недоедания и нехватки воды, размешанная апатией, точно связывала скотчем от макушки до пяток. Может нехватка кислорода и постоянные вспышки «разрядки», усугубили состояние.
Помог Унылый, хорошо так помог. Я уже собирался извиниться перед ним, а его оскорбления выдернули из апатии. Гнев начал разливаться, поднимаясь от сердца, огненным шаром охватывая грудную клетку.
Во рту стало сухо, как в пустыне.
– Язык глубоко засунул? – Унылый нервно дернул ногой, отбросил раскладушку.
Дельный, не говоря ни слова, перебрался к двери. Не выпуская банки с коньяком, устроился поудобнее на тележке. Готов рукоплескать победителю.
– Справишься, – утвердительно сказал Трофимыч. Именно это слово, без вопросительной интонации перевело гнев в холодную уверенность.
– Много говоришь, – постарался взвешенно произнести я. Не совсем получилось, нервы оголились, как два электрических провода, и голос дрожал.
– Ножи достали, – вальяжно приказал Чес.
Унылый, скаля зубы, схватил нож, который недавно вытащил из рюкзака. Ну и пусть мне теперь докажут, что Чес к этому моменту специально не подводил.
– У каждого свой нож, – напомнил он и заржал. Аж голову откинул, и я увидел подгнившие зубы.
– Чё, нет ножа? Так это твои проблемы! – сказал Унылый.
От такой перспективы он затрусил головой, как собачка на торпеде машины. У отца такая стояла, и когда я был поменьше, то завороженно смотрел за ней.
– Что за условия? – Трофимыч как будто сидел за экраном телевизора с другой стороны и наблюдал шоу.
Вот только пальцы подрагивали. Не в алкогольном тике, а как будто принимал решение.
– Да не бойся, сталкерок, все по чесноку. Тут никто не желает смерти твоего племяша. До первой крови дерутся. Кто пустил – тот и чемпион местного схрона! – весело объяснил правила Чес.
– Ну, ты попал!
Унылый чертил у воздухе сложные геометрические фигуры и резко наносил удар, прокалывая вымышленный овал. Явно представляет на его месте мой живот. Я облизал губы и направился к нему. Обогнул Чеса, несильно навалился на него, требуя прохода. Он заерзал, искоса поглядел, но табурет придвинул.
Трофимыч поймал мой взгляд и слегка прикрыл веки.
