– Нет, нет. – Она выпрямилась. – Это очень любезно с твоей стороны, но я выслушаю любой урок, который согласится преподать мне Аблака. Это честь для меня. – И она наклонила голову.
Отец наклонил голову в ответ, немного глубже, чем Кэролин.
– Как выглядел Стив в первый раз? Когда использовал огонь? В нем было что-то особенное?
– Да.
– И как ты считаешь, что именно?
– Он казался… счастливым, я думаю. Счастливей, чем я когда-либо видела. Ну… может, не «счастливым». Умиротворенным. Я видела его таким единственный раз.
Отец кивнул:
– Именно так. Он был смелым мальчиком с добрыми намерениями. Но если бы ему не подвернулась ты, он бы нашел себе другой объект для мученичества. – Он внимательно следил за ее реакцией. – Или умер бы, оплакивая его отсутствие.
– Говоришь, он таким родился?
– Отчасти. У него был потенциал. Некоторые люди обладают колоссальной способностью испытывать вину, заслуженную или нет. Смерть друга лишь закрепила ее в Стиве. К моменту вашей встречи уже почти ничего нельзя было поделать.
– Да, – сказала она. – Это один из вопросов, которые я хотела обсудить с тобой. Я занималась. Думаю, я смогу…
– Что? – мягко спросил отец. – Все исправить? Сделать так, чтобы вы могли быть вместе?
– Нет! Не в этом смысле. Я имею в виду, может… но дело не в этом.
– А в чем же?
– Он был моим другом, – тихо ответила Кэролин.
– Ты пыталась говорить с ним?
Она кивнула.
– И что из этого вышло?
– Он был… добрым. Сочувствующим. По крайней мере, именно это слово он постоянно использовал. Но…
– Но?
Кэролин вздохнула.
– Но кроме сочувствия, ничего не было. Все вышло не так, как в детстве. У нас не осталось ничего общего. Нас разделяла пропасть. Мы использовали одни и те же слова, но они имели разное значение, и… и я не смогла придумать, как это исправить.
– Не удивительно. Вы прожили совершенно разные жизни. – На мгновение глаза Отца затуманились. – Но мне жаль. Я действительно понимаю, что ты чувствуешь.
– Что же мне делать?
Отец покачал головой:
– У меня нет ответа на этот вопрос, Кэролин. Однако, на мой взгляд, у тебя осталось три варианта. – Он поднял палец. – Во-первых, ты можешь изменить прошлое. Сделать так, чтобы Стив с самого начала стал пелапи.
– Я думала об этом.
– И?
– Я не уверена. Я понимаю, почему ты вырастил нас – вырастил меня – именно так, но… иногда…
– Знаю, вам пришлось нелегко. Мне жаль, Кэролин. Иного пути не было.
– Я понимаю. Но не уверена, что хотела бы подвергнуть этому Стива. Не уверена, что хотела бы подвергнуть этому кого-либо. – Она вздохнула. – А второй вариант?
– Ты можешь отречься, – сказал Отец. – Сделать так, чтобы вы все выросли американцами. Вы со Стивом могли бы вырасти вместе. В тишине. В покое.
Кэролин обдумала эту идею: что произойдет, если убрать ее из картины? Почти наверняка первым начнет действовать Герцог. Однако Барри О’Ши и Лизель не станут просто стоять в сторонке, пока Герцог уничтожает разумную жизнь, – им же нужно чем-то питаться. Старым врагам придется объединиться против него, хотя бы на время. Кэролин нахмурилась. В любом случае, люди скоро…
Она почувствовала, что Отец смотрит на нее. С легкой улыбкой.
– И… что будешь делать
Отец пожал плечами.
– Мне придется снова взяться за поиски нового преемника. Я так долго присматривал за этим миром, что вряд ли смогу смириться с его гибелью. – Он сдержанно, жестоко улыбнулся. – Можешь считать меня сентиментальным.
