вернется с остатком гонорара.
– Интересно, – произнес Монро.
– Что? – спросила Наталия.
– Аделина Патти трижды была замужем, но свидетельства о детях отсутствуют.
– Ну, она мой предок, значит, в какой-то момент она все-таки родила.
– У нее было несколько романов. Возможно, в каких-то из этих отношений у нее был ребенок, и она держала это в тайне.
– Три брака? Романы? – Наталия покачала головой. – Она и вправду была своевольной.
– Похоже на то.
Несколько мгновений спустя Уильям постучал в дверь, и Наталия скрылась.
– Войдите, – сказала Аделина.
Уильям отворил дверь и вошел обратно в комнату, все еще протирая лоб платком.
– Нашли?
– У меня восемь сотен долларов, – ответил Уильям. Он вытащил пачку купюр из кармана и вручил ее Аделине. – Надеюсь, этого будет пока достаточно. Зал полон, и я уверен, что вы не хотите заставлять публику ждать.
Аделина улыбнулась и взяла деньги, положив их в сумку вместе с золотом. Затем она достала левую туфлю и надела ее. Уильям вздохнул.
– Спасибо вам, мадемуазель, спасибо. Я…
Аделина взяла правую туфлю и вручила ему, а он принял ее так, будто это было что-то хрупкое и в то же время горячее. Затем она снова откинулась в кресле, наполовину обутая.
– Я наденю вторую туфлю, когда вы принесете мне оставшиеся две сотни долларов. Публика подождет.
Он заметно побледнел, запнулся и, поспешно откланявшись, вышел из комнаты, все еще с туфлей в руках.
Наталия, находясь в сознании этой молодой женщины, почти смеялась. Во времена, когда у женщины было не так уж много возможностей, Аделина использовала свой талант, чтобы гарантировать себе благосостояние и, что еще важнее, некоторую власть. В момент, когда ее выступление должно было вот-вот начаться, Аделина сохраняла полное спокойствие, в отличие от Наталии. Когда Уильям вернулся, его стук в дверь звучал настойчиво и отчаянно.
– Войдите, – сказала Аделина очень любезно.
Он ворвался в комнату, тяжело дыша.
– Вот, мадемуазель, вот, – он вручил ей еще одну пачку денег вместе с ее правой туфелькой. – Две сотни долларов. Платеж целиком.
Она приняла деньги, снисходительно кивнув.
– Спасибо, сэр.
Она убрала деньги в сумку, а Уильям тем временем взглянул на карманные часы. Затем она надела туфлю.
– Я с радостью выступлю.
– Позволите мне сопроводить вас? – спросил Уильям, предлагая ей взять его под руку.
Она взялась за его локоть ладонью в перчатке.
– Конечно.
Они покинули гримерку, которую Уильям запер за собой, а затем прошли по закулисной части. Это было поистине чудесное место, пожалуй, один из самых современных театров, которые Аделине доводилось видеть. Целые мили трубопровода для газового освещения. Огромное сводчатое пространство, пересеченное многочисленными мостками и бесконечно сложной системой веревок и лебедок, чтобы поднимать и опускать декорации. И зрительный зал, вмещающий более трех тысяч человек. От этой мысли Наталия разнервничалась еще больше, хотя Аделину это только оживило.
Уже состоялись первые представления – открывающие вечер короткие номера, призванные воодушевить публику и подогреть ожидание основного представления. Конферансье был уже на сцене и объявлял ее. Аделина стояла за кулисами, ожидая момента выхода. Уильям наклонился к ней и прошептал:
– Вы понимаете, что за неделю вы зарабатываете больше, чем президент Соединенных Штатов – за год?
Конферансье объявил: «Всемирно известный и несравненный талант, мисс Аделина Патти», и публика взорвалась аплодисментами. Настал момент выхода.
– Тогда, Уильям, в другой раз зовите петь президента, – Аделина улыбнулась и шагнула на сцену.
Аплодисменты усилились, как только она вышла на свет. Аделина грациозно исполнила низкий поклон. Конферансье уже покинул сцену, и она расположилась в центре. Зрители заняли все пространство зала – от мест в первых рядах партера до последних рядов на третьем ярусе позолоченных балконов. Она улыбнулась и кивнула. Аплодисменты не ослабевали еще несколько мгновений. Когда они, наконец, утихли, дирижер велел оркестру начинать, и зазвучала музыка. Наталия поймала себя на том, что переживает нечто, что вряд ли когда-нибудь сделала бы в реальной жизни.
