– Берегись! – крикнул Ульрик. – Сзади!
Надзиратель едва успел отскочить. С потолка, в буквальном смысле как снег на голову, свалилось несколько здоровяков, в одном Ульрик узнал Эдвина. Нейтан, закрыв глаза, усердно размахивал ключом, но, слава богу, никого еще не задел. Пользуясь всеобщей неразберихой, вновь прибывшие без единого выстрела обезоружили охрану.
Всех, включая Митчелла, Эдвин и его товарищи согнали в центр комнаты, держа под прицелом отобранных револьверов. Вильям Тетч-Тетч затравленно озирался, недоумевая, откуда вдруг взялось такое количество народа и как так получилось, что он оказался на правах заключенного в своей собственной тюрьме.
Хмурая донельзя Джен взошла по ступенькам на эшафот.
– Ну вот, – сказал Ульрик, – а ты боялась, что тебе не пойдет черный.
– Что, кот тебя дери, ты вытворяешь?!
Кажется, Джен хотела его ударить, но почему-то не решилась.
– Зачем ты пришла? – устало спросил Ульрик. – Будет только хуже.
– Как зачем? Тебя спасти!
– Спасти?
– Вот именно, – Джен сняла с шеи Ульрика петлю и начала развязывать руки. – Думал, мы дадим тебя повесить? После всего, что ты сделал? Вот еще!
…Когда Джен услышала, что некий странный тип ходит по Счастливой и показывает механическую тварь каждому встречному, она незамедлительно привела себя в порядок, надела лучшее платье, а после неспешным шагом двинулась вверх по улице, держа курс на пальбу из ружей и радостные вопли.
К вящему удивлению Джен, «типом» оказался вовсе не Ульрик!
Противный тролль просил передать что-то на словах, да только человек, который выглядел в точности, как никогда не существовавший или, по меньшей мере, давно покойный Генри Блэткоч, забыл, что именно. Однако быстро спохватился и пообещал отвести Джен туда, где Ульрик сейчас находится. И, само собой, за ней увязалась уйма народа.
… – Я никуда отсюда не пойду, ясно?
Выслушав рассказ Джен, Ульрик решительно сунул голову обратно в петлю.
– Прекрати валять дурака, кот бы тебя подрал! Ты хоть раз в жизни можешь побыть серьезным?!
– Мне не до шуток, – улыбнулся Ульрик. – Я должен умереть. Или случится страшное.
– Ты опять за свое? Тебе мало Турнира?
– Хорошо. И куда же я интересно пойду?
– В Блэткоч!
– Да меня там каждая собака знает.
– Мы не выдадим тебя властям! – решительно заявила Джен. – Пусть только сунутся!
– Я не стану отсиживаться за чужими спинами.
– Страна большая, найдешь, где спрятаться.
– Здесь я в безопасности. Но стоит покинуть тюрьму, и бывшие покровители возьмутся за меня всерьез. На свете есть лишь одно неоспоримое доказательство того, что лотоматоны могут ошибаться. И это доказательство – я.
– В безопасности? Безопасности?!
– Пойми, есть люди, которых заботит только личная выгода. Они ни перед чем не остановятся. Я не желаю быть пешкой в их грязной игре. И не собираюсь всю жизнь бегать от правосудия, обвиненный в преступлениях, которых не совершал.
– Так признайся!
– Поздно, – Ульрик дернул подбородком, но от улыбки удержался. – Даже если я скажу, что невиновен, мне никто не поверит.
– Хотя бы попробуй!
– Не все ли равно? Зная, что правда о лотоматонах сделает тысячи людей несчастными, я предпочту ложь во спасение. Машины слишком важны.
– Не важнее тебя.
– Боюсь, здесь ты ошибаешься, – взял Ульрик менторский тон. – Благодаря лотоматонам Мехатония одержала победу в Войне за независимость. С ними неразрывно связано прошлое и будущее страны.
– Но как же я? Как же Блэткоч?
– Часовик мертв, – пожал плечами Ульрик. – Теперь все будет хорошо.
– Но что станет с тобой?!
