– О, мой кот, столько всего еще нужно сделать! – всплеснула руками Джен.
– Сделать? – переспросил Ульрик.
– Я не могу пойти на прием в этом, – она красноречиво оттопырила штанины промасленного комбинезона. – Собирайся, мы идем по магазинам.
– Мы? Идем? – запаниковал Ульрик.
Как-то чересчур по-брайановски отправиться на званый ужин к человеку, который пытался тебя повесить.
– Поможешь выбрать платье.
– Спасибо за предложение, но я пас. Мне и прошлой встречи хватило.
– Ты мне должен за дважды разгромленный дом, не забывай.
Неприятностиметр издал протяжный писк, больше похожий на стон. И почему ему так не везет?
Джен набрала кучу платьев, скрылась в примерочной и, судя по всему, там заснула. Ульрик деликатно постучал, но ответа так и не дождался. Услышав сдавленные всхлипы, он решил узнать, в чем дело, и осторожно приоткрыл дверь. Джен сидела перед сваленной в беспорядке горой одежды и плакала.
– Что случилось?
– Я никуда не пойду, – заикаясь от долгих рыданий, сказала Джен.
– Но… почему?
– Потому, что мне нечего надеть.
– Я думаю, все не так плохо, – заметил Ульрик.
– Тебе легко говорить, ты всегда отлично одет, вон какой у тебя фрак, а я…
Джен расплакалась сильнее.
– Фрак – это что-то вроде униформы. Как халаты у врачей.
Или смирительные рубашки у сумасшедших.
– А еще, в случае похорон, меня не придется переодевать, – мрачно пошутил Ульрик.
– У меня трагедия, а тебя волнует только, как ты будешь смотреться в гробу, – сказала Джен, вытирая слезы.
– Как насчет этого? – спросил он и достал из груды одежды короткое черное платье. – Такие сейчас в моде.
Часы в гостиной пробили без четверти девять. Джен от беспокойства не находила себе места.
– Дай мне еще раз взглянуть на приглашение.
– Оно у тебя в руках.
– Здесь нет адреса! Только время, куда нам идти?! Уже почти девять!
На Джен было короткое черное платье, обычно взъерошенные волосы аккуратно уложены. Нейтан с Инкогнитусом упросили Ульрика взять их с собой, им тоже не терпелось попасть в Блуждающую Башню. N – самый таинственный житель Столицы Метеоритов – не любил гостей и прежде никого к себе не пускал.
Ульрик надеялся, что сегодня владелец Башни проявит больше такта, нежели в день знакомства. Ну не повесят же его на глазах у всех гостей, правда?
Едва прошли двадцать минут тревожного ожидания, как неприятностиметр в кармане ожил и начал пищать. Ульрик отдернул занавеску. На тротуаре, сияя огнями, невозмутимо возвышалась Блуждающая Башня.
На улице шел снег. С мрачного фронтона свисали сосульки, водосточные трубы обледенели и покрылись инеем. Нахохленная химера стала белой от изморози. Огромный циферблат без стрелок тускло отражал краски гаснущего дня. Последние солнечные лучи, будто нехотя, касались меди наличников стрельчатых окон, ручек дверей и перил крыльца, раскрашивали их в бледные охристые тона. Окна Башни ярко светились, по занавескам скользили тени, слышались музыка и громкий смех. Табличка с номером дома извещала:
Часы без стрелок пробили девять раз.
На заснеженной мостовой была расстелена красная ковровая дорожка, ведущая к Башне. У двери стоял швейцар в строгом деловом костюме и в маске. В руках он сжимал трость с костяным набалдашником. Швейцар внимательно осмотрел наряд Инкогнитуса, что в сравнении с его собственным выглядел особенно жалко: заляпанная отпечатками пальцев маска, сальный костюм-тройка, но ничего не сказал. Швейцар отстегнул серебряный карабин и убрал бархатный шнур, дав всем четверым войти.
Ульрик под руку с Джен миновал просторный вестибюль и поднялся по мраморной лестнице в главный зал. Там всюду горели свечи, нарядные гости кружились в танце, смеялись и веселились. Официанты – все как один в серых костюмах-тройках и треугольных масках – сновали по залу с подносами. Неотличимый от официантов джентльмен сидел за роскошным белым роялем, наигрывая замысловатую мелодию.
