Глава 7
Вновь марш на север
Почему-то у меня не возникло ни малейших сомнений при виде прибывшей делегации. Вопреки республиканским декларациям на лбу у главного было написано аристократическое происхождение. И дело даже не в его виде. Перед прибытием все трое обрядились в парадные одежды. Поведение с детства привыкшего повелевать и одним взглядом поставившего на место моего личного слугу. И то, Варгас Мендеса, подобранный случайно в Веракрусе, родился в трущобах от матери-проститутки и с детства учился выживать на улицах. Правильно поклониться или принять шляпу не умел. Зато в свои пятнадцать лет очень хорошо обращался с ножом и ружьем, а главное — предан как пес. Помнил, откуда его вытащили и кто.
Поэтому, когда полковник Луи-Анж де Ла Мартен представился, просто принял к сведению две вещи. Все трое, включая не то сопровождающих, не то адъютантов старшего офицера капитанов Девриньи и Дюбуа, очень молоды. Не старше тридцати лет и по возрасту соответствуют большинству моих офицеров, а значит, звания получили на войне. И что важнее, специально прибыли для встречи.
Еще до того, как де Ла Мартен заговорил, сомнений уже не оставалось. Временный отдых, ужасно короткий, причем заполненный бесконечными заботами, закончился. Можно было вздохнуть с облегчением — создание некоего подобия границы хотя бы у восточного побережья, а также ее охраны из местных жителей, без малейшего участия Конгресса или кого бы то ни было, при полном отсутствии материальной и финансовой помощи, подошло к концу. Три конных полка и несколько отрядов рейнджеров займутся дальнейшим самостоятельно. Ну, при посильной помощи Черного полка и пока немногочисленных поселенцев.
С севера, по большей части из Новой Галлии и Альбиона, особо предприимчивые уже потянулись, пока реденьким ручейком. Часть из них на поверку оказывалась крайне сомнительными типами со скользким прошлым. Парочку пришлось показательно повесить, с десяток на потеху зрителям высекли. Но в целом, пока приезжие готовы ловить коров, сгоняя их в стада и перегоняя для продажи в более населенные районы, или трудиться на вновь зарегистрированном участке — на здоровье. Любые эмигранты, хоть немцы или ирландцы, плохо говорящие или вовсе не способные объясняться на франкском, зато готовые рвать жилы на полученном практически бесплатно (в пятнадцать раз дешевле, чем в той же Новой Галлии) участке, принимались с распростертыми объятиями.
— Нет, — сказал я, взглянув на заляпанный сургучными печатями протянутый конверт и не подумав взять. — Вы ошиблись.
Республиканский полковник явно не понял.
— Послание адресовано господину Ричарду Эймсу. К вашему сведению, я шевалье, командующий Континентальной армии и генерал. Поскольку вы явились сюда, прекрасно сознавая к кому и зачем, то и обращаться обязаны «ваша светлость, мой генерал».
За спиной кто-то из офицеров, не выдержав, хихикнул. Обычно мы общались достаточно неформально. Другое дело прямые приказы — их положено выполнять. Но уж точно не настаивал до данной минуты на титуловании.
— Но, — растерянно заявил де Да Мартен, — вы должны…
— Я никому и ничего не должен, — оборвал я его на полуслове. — Особенно вам. Я не свергал законную власть и не вторгался во Францию на крайне сомнительных основаниях. Ваша Директория не может считаться преемницей короля, а мы не совершили никаких проступков, требующих прощения, и всего лишь защищаем то, что считаем нашим неотъемлемым правом. На сем прощайте, не смею вас больше задерживать!
Он поколебался пару секунд, затем повернулся и в сопровождении офицеров двинулся к шлюпке. Вчера вечером бриг бросил якорь в устье Миссисипи, подняв белый флаг переговоров. Пришлось ехать на встречу из бывшего Сан-Бернардито в ныне получивший по неизвестным мне причинам общепризнанное название Новый Йорк. Вроде бы из прежнего Йорка происходил бригадный генерал Луазон. Честно говоря, плевать. Базой и столицей новых территорий он стал исключительно из удачного расположения и практически полного отсутствия бывших жителей. Уцелело после показательной резни совсем немного. Поселение заметно сократилось в размерах, зато нелояльных граждан нет, а плодородной земли вокруг много.
— Что? — спросил я, поворачиваясь и глядя на лица свиты.
— Не надо было так грубо, — пробормотал Раус.
— Вы хорошо слышали сказанное? Тридцать с лишним тысяч человек высадились в Новом Амстердаме и предъявили претензии на владение всей Федерацией.
— Это еще проверить надо, — строптиво заявил майор Стаффорд.
— Вы правы, — легко согласился я, — но вряд ли он стал бы врать. Мы же достаточно скоро выясним правильную цифру. А пока… Я уж не в курсе, от огромной самонадеянности, по глупости или имеют некие источники, подтверждающие поддержку, чтобы сделать столь странный шаг, не закончив толком в Европе. Конечно, там армии не чета нашим, но даже десятая часть, отправленная за море, могла пригодиться.
— Какая нам разница, их резоны. Пока что, — пробурчал Раус. — Конгресс сбежал, неизвестно — в полном составе или частично. Милиция Батавии при первом столкновении исчезла. Нам предлагают разойтись по домам, получив амнистию.
— Кстати, да, — поддержал я. — Мы что, бунтовали против Парижа, чтобы получать прощение? Они там сами революцию с убийством законного монарха учинили. Теперь смотрят, неизвестно по каким причинам, будто на бедных родственников. Или вы собираетесь согласиться со вновь полученными
