Цезарь влетел в палату минут тридцать спустя. Замер в дверях, окидывая меня нетерпеливым, ревнивым, жадным взглядом. Я увидела, как расширилась его грудная клетка, когда он с громким стоном втянул в себя воздух, и закрыла глаза. Хочу в другую реальность. На необитаемый остров, о котором мечтал Север.
– Лялечка, – Сашкин голос раздался прямо над моим ухом, и я рывком отвернулась от него к стене. Протестующе пискнул капельщик, а машина в изголовье моей кровати недовольно заворчала. – Прости меня.
Молчу. Не потому, что мне нечего сказать. Просто боюсь до точек перед глазами. Боюсь спровоцировать его неосторожным словом на насилие. Боюсь, что меня вырвет, стоит только открыть глаза. Боюсь.
– Я сорвался, – несчастный вздох. – Пожалуйста, посмотри на меня.
Пожалуйста. Я тоже просила. Я умоляла, чтобы ты остановился. На моё плечо опустилась его рука, заставив меня замереть и задержать дыхание.
– Рядом с тобой сложно держать себя в руках. Ты как сладкий приз, которым судьба всё время дразнит, а в руки не даёт. Но я исправлюсь, правда, – осторожно дотронулся до моей напряжённой шеи. – Давай начнем всё сначала? М?
По-моему, он в самом деле верил, что это возможно. Возможно забыть о том, что я всегда считала его старшим братом, пусть чрезмерно строгим, но неизменно заботливым и любящим. Забыть о том, что он чудовище. Забыть об отвратительной выходке в Корпусе, о попытке изнасилования…
– Прошу тебя. Ну, что мне сделать, чтобы ты меня простила?
– Я хочу увидеть Тоську, – омерзительно дрожащим голосом произнесла я и обернулась.
– Спасибо! – моего лица коснулось рваное Сашкино дыхание, и я поняла, что ещё одного его «поцелуя» просто не переживу, вжалась в подушку, надеясь спрятаться от чёрной бездны, которая воронкой разворачивалась в его глазах. Рот наполнила уже знакомая горечь, блестящие мушки запрыгали перед глазами, а от кончиков пальцев вверх медленно покатилась щекотная волна, сковывающая меня ледяной коркой безразличия.
Медицинский компьютер захрипел и исторгнул из себя звук, больше всего напоминающий предсмертный стон барана, над которым уже занесена рука с кинжалом, когда он уже видит смерть, но пока ещё продолжает чувствовать жизнь. А может быть, этот звук издала я, потому что Сашка вдруг побледнел и попятился от моей кровати.
– Всё-всё! – поднял вверх обе руки, демонстрируя мне открытые ладони. – Я никого не трогаю!
Странно, но у меня сложилось впечатление, что в данный момент он обращается не ко мне.
– Лялечка, ты как?
– Я хочу увидеть Тоську, – повторила я охрипшим от слёз и испуга голосом. – Но это не значит, что я тебя простила.
Я смотрела на Цезаря настороженно, в любой момент ожидая… чего? Да чего угодно! А он хмурился и кусал нижнюю губу, молча глядя на меня.
– Я приготовил для тебя подарок ко дню рождения, который ты пропустила. Очень красивый. Тебе понравится.
Сомневаюсь. Только если это будет абсолютной свободой от тебя.
– И объявление о скорой свадьбе тоже пришлось делать без тебя. Ты не против?
– Я не…
– Я так и подумал.
– Не пойду за тебя замуж, – упрямо закончила я.
Сашка вздохнул и посмотрел на меня укоризненно, с усталой родительской заботой в печальном взоре.
– Просто прими это как факт, милая. Ты будешь моей женой, – правая рука решительно рубанула воздух. – Это не обсуждается. Понимаю, тебе надо время, чтобы привыкнуть. И я готов его тебе дать. Но я своих решений не меняю.
Подошел вплотную к моей кровати, опасливо поглядывая в сторону компьютера.
– Не хочешь спросить, на какой день я назначил свадьбу?
«Хочу спросить, что мне сделать, чтобы ты оставил меня в покое навсегда, а лучше издох», – подумала я, но не произнесла ни слова, памятуя о совете Дмитрия Николаевича не злить зверя.
– Ты смущена, я понимаю.
Я не смущена. Я в ярости, меня колотит от злости и отвращения, о смущении и речи не идёт.
– Я хочу увидеть Тоську, – повторила я, следя за тем, как хмурится Цезарь.
– Что касается этого, – он как-то смущённо и неуверенно качает головой. – Не знаю, как сказать…
– Ты убил её, – выдохнула я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы.
– Нет! – поторопился заверить меня Сашка. – Она… ты увидишься с ней завтра, пусть это будет моим подарком к помолвке, но тебе стоит понять одну вещь, Лялечка. Тоська другая. Знаю, мне давно надо было вас разделить, я тут проявил непростительную слабохарактерность, а всё ты виновата и твоя аномальная к ней привязанность. Впрочем… Тебе ещё надо научиться с этим жить. Тебе вообще о многом надо узнать. И поверь, я бы хотел сам тебе обо всём рассказать!
Он осторожно погладил мою руку и расстроенно вздохнул, когда я сжалась под его прикосновением.
